— Очень важным аспектом также является степень покрытия, если можно так выразиться, — продолжил свою лекцию мой наставник. — Например, ты создал необычную программу. Вопрос: в Реальности скольких Игроков будет существовать знание об этой программе? У одного — двух десятков, ну хорошо, у сотни. В Реальности, например, грудных детей или жителей дальнего севера этой программы не будет. Значит, воздействие на общую картину мира в данном случае будет минимальным. А если какое-то явление присутствует в Реальности миллионов, то его воздействие критично. В целом, чем меньше покрытие, тем меньше технических ограничений. Логично?
Я кивнул, хотя это правило вовсе не показалось справедливым. Вот Охотники, к примеру, существуют в Реальности абсолютного меньшинства Игроков, но зато это самое продвинутое меньшинство. А что в результате? Весь мир оказался под угрозой остановки в развитии, даже не подозревая об этом. Похоже, что-то у Создателя тут не сложилось.
В этот момент дверь в ритуальный зал скрипнула и приоткрылась. На пороге появился невысокий круглый человечек лет сорока. Вид у него был какой-то несуразный. У вошедшего была довольно внушительная лысина, зато шея практически отсутствовала. Создавалось впечатление, что его голова растёт прямо из плеч. Высокий жёсткий воротник плаща только усугублял это впечатление. Под плащом можно было лицезреть чёрный бархатный колет, расшитый серебром. Высокие кожаные сапоги с серебряными пряжками дополняли этот странный образ. Первое, что сделал наш гость, так это уставился на меня с таким видом, будто увидел ядовитую змею. Даже не поздоровался для приличия. Я бросил обеспокоенный взгляд на Учителя, но тот только устало кивнул, мол, не беспокойся.
— Антон, знакомься, — мой наставник легко поднялся со своего насеста, — это мой брат, Эрик. Эрик, это мой новый ученик, Антон.
Мы с командором, как болванчики, одновременно кивнули. Вид этого напыщенного человечка настолько не вязался с образом крутого киллера, что я чуть не прыснул. А вот Учитель мрачнел прямо на глазах. Видимо, бесцеремонное появление братца было выходящим из ряда вон событием и скорее всего не сулило ничего хорошего.
— Антон, ты не мог бы нас оставить ненадолго, — произнёс Учитель, не сводя взгляда с командора, — нам нужно кое-что обсудить.
Понятное дело, я не заставил себя упрашивать. Меня из зала как ветром сдуло. Застёгивая на ходу куртку, я припустил через мостик к дому. По дороге я завернул на открытую площадку, чтобы как следует разглядеть волчье облако. Оно стояло на том же месте, как прибитое гвоздиком, и вроде бы ещё немного подросло, но теперь оно уже больше походило на обыкновенное облако, стало более прозрачным, что ли. В самом центре оно приобрело лиловый оттенок, как грозовая туча. Я пригляделся и увидел то, что привело меня буквально в шок. Сквозь сизую пелену в центре облака тускло просвечивали звёзды. А ведь была середина дня. Сомнений больше не было: иная Реальность пробивалась внутрь, разъедая Убежище, как кислота. Не знаю, сколько времени я простоял столбом перед этой невозможной картиной разрушения, будучи не в силах отвести глаз, как вдруг услышал приближающиеся голоса. Учитель и его братец шли через мостик к дому и, не таясь, обсуждали меня.
— Откуда такая уверенность? — с нажимом вопрошал командор.
— Если бы это был Гор, то рядом обязательно была бы Анара, ты же знаешь, — Учитель был само спокойствие и невозмутимость.
— А может быть, она уже его бросила и погибла, — настаивал братец Эрик.
— Тогда и он был бы уже мёртв, — парировал Учитель, — а Антон уже два года живёт с женщиной по имени Светлана и умирать не собирается.
Я на цыпочках прокрался по галерее и шмыгнул в дом. Ещё не хватало, чтобы они поняли, что я слышал, как эта сладкая парочка примеряет мою кандидатуру на роль Гора. Однако то, что я услышал, привело меня в замешательство. По всему выходило, что Анара в каждом воплощении бросала Гора и вскоре погибала. А он следовал за ней. История повторялась из одного воплощения в другое много веков подряд. Прямо жуть берёт.
Когда братья появились на пороге дома, я как ни в чём не бывало сидел в кресле у камина. Куртку я успел снять и засунуть под соседнее кресло. Огонь в камине весело разгорался, но ещё не настолько ярко, чтобы можно было заметить маленькую лужицу от растаявшего снега с моих кроссовок. Братья поднялись наверх, а я по-быстрому промокнул лужу салфетками и бросил их в камин. Всё, никаких улик. Похоже, командор явился в Убежище требовать мою голову. С чего бы это он так распсиховался? Что же я такого натворил, негодник? Что-то не припоминаю ничего криминального, даже материализацией не баловался. Ах да, дважды запустил Ищейку. Неужели это так сильно тряхнуло базовую Реальность, что по мою душу явился целый командор? Ну и чёрт с ним, зато я нашёл мою любимую.
И тут меня аж холодный пот прошиб. А вдруг Ищейка ошиблась, и Алиса действительно погибла при крушении вертолёта, а мой сон о её спасении — это не более, чем просто сон. Конечно, вселяла надежду картинка с изображением Белого Шамана. Но что я в сущности успел разобрать во сне? Чёрные волосы с бусинками? Да у них там, наверное, каждый первый носит такую причёску. В пригласительном постере, кстати, про жену шамана не было ни полслова. Откуда же у меня такая уверенность, что сегодня вечером я увижу мою девочку?
Ещё немного, и я своими сомнениями довёл бы себя до настоящей истерики. К счастью, на лестнице снова раздались шаги Учителя, и вскоре он собственной персоной уселся в кресло напротив.
— Ты слышал, — констатировал он, вытаскивая мою куртку из-под кресла. — Не уверен, что мне удалось его переубедить, хотя на словах Эрик и согласился, что ты не можешь быть Гором. И всё-таки тебе лучше пока не покидать Убежище.
— А что случилось-то? — я был сама невинность. — Чего они все переполошились?
— Похоже, Эрик, как и я, верит, что Программист воплощается в нашей Реальности, чтобы уничтожить клан Охотников, — Учитель пристально посмотрел мне в глаза, как будто я мог подтвердить или опровергнуть его предположение. — Версию, что ты можешь оказаться Гором, он придумал, чтобы оправдать свои действия. Сам он в неё не верит, но это не значит, что он не воспользуется ею, чтобы избавиться от потенциальной угрозы. Если мой брат решит разорвать наше соглашение, опасность будет грозить не только тебе. Дали, положим, сможет за себя постоять, но остальные двадцать два ученика окажутся в смертельной опасности.
— Придётся меня сдать, — горько усмехнулся я. Это даже не был вопрос. Одна жизнь против двух десятков. Тут и думать нечего.
— Не говори глупости, — в первый раз я увидел, как Учитель по-настоящему разозлился. — Просто побудь тут немного, я постараюсь всё уладить.
— Не могу, — заявил я безапелляционно, — сегодня вечером я должен быть дома.
Учитель прямо-таки опешил от такой наглости. Он тут меня спасает из последних сил, а я так и лезу на рожон, нарываюсь, чтобы меня пристрелили под горячую руку. Его первой реакцией было наорать на меня ну или запустить чем-нибудь тяжёлым. Но всё-таки он был очень мудрым человеком и быстро просёк, что спорить бессмысленно. Откинувшись на спинку кресла, Учитель устало прикрыл глаза. Так мы и сидели в полной тишине, только потрескивал в камине огонь, да ветер подвывал за окнами.
