После смерти Учителя Школу пришлось закрыть, по крайней мере, на время. Ученики разъехались по домам, и Убежище опустело. За неимением лучшего, Высшие приняли решение обустроить его для приёма большого количества постояльцев на тот случай, если Сабин всё-таки объявит охоту за бывшими учениками. Пока это было всё, что придумали многомудрые Творцы. Антону предстояло доработать своё творение до приемлемых размеров, чтобы обеспечить жилищем около сотни человек. Задача была не такая уж сложная, но довольно унизительная. Как Творец, Антон легко мог дать фору своему братцу, да и свора Охотников была ему не страшна учитывая, что его прикрывал Вертер. Тот факт, что Высшие, вместо нападения, выбрали пассивную защиту, вызывал у него отвращение, но Антон всё же подчинился большинству.
Они отправились в Убежище на сороковой день после смерти Тарса и Марго всей весёлой компанией, трое взрослых и мальчик. Антон решил совместить работу по расширению дома с ритуалом поминовения, чтобы лишний раз не вылезать за пределы неуязвимого мира Дачи. Ему пришлось самому перенести Даню в Убежище, так как мальчик, оказывается, ещё не умел перемещаться между мирами. Это было довольно странно, ведь его отец был Творцом и учителем Школы. Почему он не учил своего сына этим техникам, хотя бы для того, чтобы тот мог навещать папу? Возможно, Тарс просто не увидел никакого потенциала в Данечке, а может быть, ему просто хотелось, чтобы его сын как можно дольше оставался обыкновенным мальчишкой.
Дело в том, что Даня был поздним и очень желанным ребёнком. Его родители много лет не могли разобраться со своими чувствами, а потом долго не решались создать семью, хотя Марго устроила свою лечебницу в доме Тарса, и жили они под одной крышей лет сорок как минимум. Когда Марго забеременела, это событие отмечали всей Школой. Данечка родился в срок, но был очень слабеньким, как будто недоношенным. Тарс по каким-то своим причинам не пытался вмешиваться в естественные процессы развития ребёнка. Возможно, Марго ему не позволила, ей хотелось, чтобы всё было «как у людей». Но у Творцов всегда была своя особая жизнь, как правило, они вообще не заводили детей. Их детьми становились сотворённые ими миры. Наверное, если бы не Марго, Тарсу бы даже в голову не пришло обзавестись потомством. Но он любил свою жену, и ему очень хотелось видеть её счастливой. Что ж, умерли они в один день и даже час, да и жили вместе довольно долго. Наверное, это можно было назвать счастьем.
Убежище встретило нашу весёлую компанию ярким солнцем и довольно сильным морозцем. За окном всё утопало в снегу, а на ветвях деревьев распустились мохнатые иголки инея. Они стояли посреди каминного зала и смущённо оглядывались. В доме было очень тихо и как-то стерильно. Ни тебе цветочных венков по стенам, ни забытой кем-то книги или кружки чая. Сразу было видно, что здесь уже давно никто не жил. Внезапно тишину прорезал низкий гул, а за ним последовал жуткий грохот. Пол дома заметно дрогнул под ногами.
– Что это было? – с тревогой спросила Алиса.
Даня по своему обыкновению покрепче прижался к Вертеру, и тот на всякий случай взял мальчика на руки.
– Вы пока побудьте в доме,– распорядился Антон,– я пойду посмотрю.
Вертер было дёрнулся, чтобы последовать за другом, но, повинуясь умоляющему взгляду Дани и Алисы, остался. Антон накинул куртку и вышел на открытую галерею. Как только дверь за ним захлопнулась, снова раздался грохот на этот раз чуть тише и вроде бы дальше от дома. Разведчик вернулся буквально через пять минут, и вид у него был виноватый.
– Ничего страшного,– успокоил он остальных,– просто мир Тарса начал разрушаться после смерти Творца.
– И это называется «ничего страшного»,– возмутился Вертер. – Нас тут сейчас накроет медным тазом, а Даня даже уйти не сможет.
– Не паникуй, дядюшка,– насмешливо одёрнул его Творец. – Во-первых, Убежище – это и моё творение, а я пока ещё жив. Разрушения затронули только ту часть, которую сотворил Тарс. В доме вообще безопасно. А во-вторых, я всё исправлю. Просто возьму Тарсову часть творения под свой контроль. Идёмте, на той стороне ущелья, где расположена могила, всё тихо.
– А что это гремело? – на всякий случай уточнила Алиса, застёгивая пуховик.
– Просто лавины,– отмахнулся Антон. – Ну ещё есть проблема с рекой в ущелье. Там обвалился кусок скалы и перегородил поток ниже по течению. Это не опасно, просто не смотрите с мостика вниз, если страшно.
Объяснение, если честно, прозвучало не особо ободряюще. Им предстояло перейти взбесившуюся реку по узкому подвесному мосту. Утешало лишь то, что сам мостик был сделан Антоном и, следовательно, должен был быть достаточно надёжным. Дорога до переправы оказалась действительно безопасной, да и противоположная сторона ущелья, где Антон в своё время прокладывал прогулочные дорожки, тоже выглядела вполне мирно. Зато подпруженный водный поток, который обычно вообще невозможно было разглядеть на дне ущелья, вздыбился чуть ли не до кромки моста. Бешеная река крутила водовороты, ворочала огромные куски скал и обрушивалась вниз мощным водопадом, поднимая целую тучу брызг. Зрелище завораживало. Если бы не Даня, Вертер бы не преминул постоять на шатком мостике и полюбоваться на буйство стихии. Но, увидев расширившиеся от ужаса зрачки мальчика, не стал задерживаться. В целом, они добрались до могилы Даниных родителей без приключений, если не считать звукового сопровождения. Лавины сходили в районе горной гряды постоянно, так что грохот почти не прекращался.
– Тоха, смотри,– Вертер указал на скалу, где располагалась копия ритуального зала.
Остроконечная крыша круглого строения покосилась, половина окон была выбита, и дым из отверстия в крыше не шёл. Видимо, очаг завалило снегом.
– Я всё починю,– виноватым голосом пообещал Творец. – Со всей этой войнушкой я совсем забыл про Убежище. То, что оно должно начать разрушаться, было очевидно. Просто было не до того.
Они немного постояли у могилы Тарса и Марго, помянули погибших. Пора было возвращаться назад. Даню заметно трясло то ли от холода, то ли на нервной почве. Вертер взял мальчика за руку, Алиса пристроилась вслед за ними, а Творец остался чинить разрушения. По дороге Даня указал на остроконечную пирамидку, стоявшую чуть в стороне от могилы его родителей.
– А это тоже могила? – спросил он.
– Да, милый,– ответила Алиса,– это могила Вертера, даже две. Его ведь уже дважды тут похоронили.
У Дани перехватило дыхание, его зрачки расширились, он вцепился в Вертера, словно боялся, что тот сейчас превратится в призрак и нырнёт в свою могилу. Алиса с опозданием поняла, что сморозила чушь, но было уже поздно. Вертер присел на корточки и крепко взял мальчика за плечи.
– Эй, парень, ты чего так испугался,– он слегка встряхнул своего племяша,– это тётя Алиса так пошутила. Ты ведь знаешь, что мы умираем не насовсем. Через какое-то время мы снова рождаемся, и у нас начинается новая жизнь.
Даня неуверенно кивнул. Видимо, Тарс не слишком заморачивался, чтобы поведать своему отпрыску о том, как устроена наша жизнь.
