При приближении к перевалу Ротанг вдруг начался ливень, переходящий в мокрый снег. Движение застопорилось, на время снегопада перевал закрыли, пришлось провести три часа в пробке. А когда машины начали понемногу пропускать, то друзья пожалели, что не заночевали в районе перевала. Спуск по обледеневшему серпантину оказался тем ещё удовольствием. Бедную Рику тошнило, даже пришлось пару раз остановиться на обзорных площадках. В целом, впечатление от переезда осталось довольно тяжёлое. Возвращаться той же дорогой никому не хотелось. Поэтому все трое однозначно проголосовали за альтернативный вариант, который вскоре привёл их в Кашмир, вотчину двух враждующих индийских кланов, встреча с одним из которых едва не стоила жизни Максу. Не зря Вертер беспокоился. Индия, конечно, большая страна, но если уж Игра решила вписать в свой сценарий какую-то коллизию, то не помогут никакие расстояния.
Глава 13
Аромат диких роз окутывал веранду маленького ресторанчика, словно облако. Он нахально лез в ноздри и заглушал сногсшибательные запахи индийских специй. Впрочем, трое голодных путешественников на эти мелочи внимания совсем не обращали, они с удовольствием поглощали принесённые официантом яства. Для Санджея, привыкшего к монастырской тибетской кухне, кашмирская еда показалась слишком острой и необычной. Он осторожно попробовал разные блюда из множества тарелочек, расставленных на столе, однако так толком ничего и не съел. В конце концов он придвинул к себе корзиночку с простыми лепёшками чапати и удовлетворённо начал их поглощать, запивая водой прямо из бутылки. Макс бросил скептический взгляд на бывшего монаха и усмехнулся.
– Санни, а ты убеждённый вегетарианец, как я посмотрю,– ехидно заметил он. – Вам в монастыре мяса совсем не давали, что ли?
– Монахам мяса нельзя и яиц, кстати, тоже,– спокойно ответил Санджей.
– Это чтобы не губить живые существа? – спросила Марика, обгладывая куриную ножку.
– Да, считается, что убивать животных грешно,– Санджей грустно улыбнулся. – Как будто растениям смерть доставляет удовольствие. Они, между прочим, тоже всё чувствуют.
Макс с подозрением глянул на спелый помидор, в который как раз собирался вонзить свои зубы.
– Ты хочешь сказать, что этому помидорчику будет больно, если я его укушу,– он скептически хмыкнул, но помидор всё-таки положил обратно на тарелку.
– Растения воспринимают Реальность иначе, чем мы,– пояснил самопровозглашённый гуру,– чувства помидора нельзя сравнивать с чувствами человека. Но в целом, быть съеденным вряд ли является целью помидорной жизни. Впрочем, целью жизни людей тоже не являются страдания и в конечном итоге смерть. Однако именно это мы все и получаем, участвуя в Игре в Реальность.
– Бр-р-р, даже есть расхотелось,– пожаловалась Марика. – Я лучше чайку попью.
– Рика, я это говорю не для того, чтобы заморить тебя голодом,– Санджей весело рассмеялся. – Наоборот, можешь есть, что хочешь. С точки зрения мироздания нет большой разницы между убийством курицы и убийством помидора. Всё, что проявлено, является носителем сознания. Только в разной степени осознанности. Так что вегетарианство – это полная профанация.
– А убийство человека? – Рика вскинула голову. – Это тоже для мироздания так, ничего особенного?
– Любое убийство – это перераспределение энергии в пользу убийцы за счёт убитого,– пояснил гуру. – Возникший дисбаланс со временем неизбежно выровняется. Игра найдёт способ это сделать. Например, в случае с пищей, объединит сознание едока и еды. А если речь идёт об убийстве себе подобного, то ситуация сложнее, и компенсировать ущерб придётся другим способом. Увы, этот способ может нам сильно не понравиться. Но таков уж алгоритм, по которому строится наша Реальность.
– Я что-то не понял,– Макс сморщил лоб,– почему это всё в мире является носителем сознания? А как же стулья, ложки и прочие вещи? Они тоже?
– Ты напрасно отделяешь сознание от проявленных им образов,– Санджей сделал паузу, чтобы смысл дошёл до собеседника. – Реальность существует в сознании и никак иначе.
– В чьём сознании? – озадаченно спросила Марика.
– Мы действительно говорим «моё сознание» или «его сознание»,– покладисто согласился гуру,– но это просто оборот речи. Сознание не может кому-то принадлежать, это ткань мироздания. Когда мы говорим, что сотворяем какие-то вещи, то это вовсе не означает, что мы действительно создаём что-то, чего раньше не существовало. Мы просто проявляем определённые явления, позволяя нашему уму интерпретировать те или иные вибрации, как привычные нам понятия, вроде звуков, вкусов, образов, мыслей и так далее.
– Ты хочешь сказать, что кто-то всё уже создал заранее, и оно только того и ждёт, чтобы мы его проявили? – Макс недоверчиво покачал головой.
– Я не знаю, был ли когда-нибудь изначальный акт творения,– пожал плечами Санджей,– и боюсь, никто не знает. Всё просто есть, вот прямо сейчас. Но это вовсе не означает, что творчество стало невозможным. Напротив, сотворение Реальности происходит постоянно. Мы его называем Игрой или жизнью. Если разобраться, акт сотворения – это на самом деле просто акт самопознания или даже лучше, самоосознания. Проявляя и интерпретируя какие-либо вибрации, Сознание таким образом осознаёт себя. В этом смысле творец и творение суть одно.
– А что это за вибрации, о которых ты говоришь? – Марика решила сместить акценты со сложной для неё темы.
– Может быть, ты замечала, что всё в нашем мире движется по кругу,– Санджей вопросительно посмотрел на девушку. – Можно сказать, что всё вибрирует, то есть совершает циклические движения. Например, утро, день, вечер, ночь. А ещё рождение, жизнь, смерть, посмертие. Такими циклами пронизано всё мироздание, а вернее, сознание.
– Хм, я бы не сказал, что мы движемся по кругу,– возразил Макс. – Одно утро никогда не похоже на другое. Про жизнь я уже и не говорю.
– Правильно,– обрадовался гуру,– каждый новый круг строится с учётом информации, полученной в предыдущем круге. Таким образом, получаются не замкнутые круги, а как бы спираль или вихрь. Помнишь, я говорил, что вихри – это кирпичики нашего мироздания?
– А что конкретно движется и вибрирует? – уточнил Макс.
– Эх, если бы ты знал, сколько мудрецов пытались ответить на этот вопрос,– Санджей сочувственно улыбнулся. – Кто-то говорит, что это эфир, кто-то, что само время. Только какое бы название мы этому объекту ни дали, яснее всё равно не станет. Почему-то некоторые учёные считают, что если они как-то обозвали непонятное явление, то оно от этого станет понятным. Глупость, по-моему.
– То есть, ты тоже не знаешь? – разочарованно протянул Макс.
– Отчего же,– гуру самодовольно улыбнулся,– знаю, но ответ тебе не понравится. Дело в том, что твой вопрос сам по себе некорректный. Ничего не движется. Вибрации – это просто алгоритм самопознания. Такие уж правила у нашей Игры в Реальность. Сознание осознаёт себя, многократно проходя по кругу, только не замкнутому. А поскольку всё проявленное наделено сознанием в той или иной степени, то всё вибрирует, то есть участвует в этом круговом движении. Циклы могут длиться мгновения, могут растягиваться на века и тысячелетия.
