– Вы, главное, не волнуйтесь, – посоветовала Лариса. – Иначе слетим в кювет или врежемся в дерево. Вы же не хотите стать калекой?
– Нет. Только, скорее всего, нет ни кювета, ни деревьев…
«У него совсем с головой плохо, – подумала она. – Надо быть осторожнее».
Присутствие на заднем сиденье молчаливого слушателя вносило нотку сюрреализма в этот разговор. Мужчина вроде бы не принимал в нем участия, но выражал заинтересованность. Это проявлялось в том, что очертания его фигуры становились ярче.
– Хотите, я сама скажу, куда вы приезжали? Вернее, к кому?
– Валяйте, – с нарочитой беззаботностью согласился Тисовский.
– На Нижнюю улицу, в дом номер семь.
Парень вздрогнул, но взял себя в руки и покачал головой. Откуда незнакомке знать адрес Юко?
– Ошибочка вышла, – криво улыбнулся он. – Я там не был.
– Вы привезли из Москвы кошку, – как бы невпопад добавила Лариса. – Большую, трехцветную, с пушистым хвостом.
Алек в изумлении вытаращился на нее и чуть не потерял управление. «Мерседес» опять вильнул, но сразу выровнялся.
– Откуда вам известно про кошку? Сущая бестия… Сначала я ее не заметил. Она пряталась между сиденьями, а потом, уже в Озерном… выскочила, как черт из табакерки, и метнулась прочь.
До него с опозданием дошло, что он выдал себя. Кошка-то выскочила из машины возле дома Юко…
Алек прикусил язык, но опрометчивые слова уже вылетели, и Лариса не преминула этим воспользоваться.
– Зачем вы приезжали к гейше домой? Надеялись застукать ее с другим? – насмешливо осведомилась она. – Или бес попутал?
– Вы знакомы с Юко?
– Сегодня утром я думала, что да. Но позже кое-что изменилось.
– Как это? – не понял Алек.
– Вы же были в доме, – многозначительно молвила Лариса. – И все видели.
– Не старайтесь поймать меня на крючок. Вас не существует! – выпалил он. – Вы такой же фантом, как и тот мужик сзади!.. Не убеждайте меня в обратном. Что вам обоим нужно?
– Не кипятитесь, Тисовский.
– Я не называл вам своей фамилии, – огрызнулся он. – Сгиньте оба! Провалитесь пропадом!
– Вы дурно воспитаны. Хамить даме – моветон.
– Вы не дама, вы… – парень чувствовал себя затравленным и сопротивлялся из последних сил, – … чудовище!
– Кто бы говорил…
– Юко жива! Меня к ней просто не пустили, – сдался он. – В «Чайном домике» самые наглые охранники из всех, с которыми мне приходилось иметь дело! Они типа выставили меня вон. Сказали, что Юко нет в клубе. Это вранье! Я слышал, как она играла на сямисэне…
– Другие гейши тоже умеют играть.
– Это была она, клянусь!
– Поэтому вы решили отправиться к ней домой? – наседала Лариса.
– У меня в голове помутилось от злости, – признался Алек. – Я ничего не соображал и наломал дров. Не судите строго.
– Я вас ни в чем не обвиняю. Пока.
– Юко меня измучила… Она ведьма, ей-богу! Раньше я просто развлекался с ней, проводил время… но с каждым разом привязывался к ней все больше. А наши последние встречи стали каким-то наваждением!.. Я сходил с ума от страсти, она мне отказывала…
– Поэтому вы решили ее убить?
– Я хотел покончить со своей зависимостью от нее…
– Получилось?
– Нет! Я бы не смог поднять на нее руку! – горячо воскликнул молодой человек.
– А на Зою Гребневу – смогли?
Он резко затормозил, и машину занесло на скользкой дороге. Казалось, «мерседес» вот-вот наткнется на ствол дерева или слетит на обочину. Лариса зажмурилась…
Глава 22
Москва
Гена очнулся в странном месте. Каменные стены, сводчатый потолок, стоны раненых…
Рядом с ним на полу сидел невозмутимый индеец. Рубаха до колен, на шее – бусы в несколько рядов, на голове перья.
– Где я? – прохрипел парень. – В аду?
– Угадал, – согласно кивнул шаман. – Ты в лазарете крепости Порт-Артур. Тебя принесли после обстрела… думали, что ты мертв, а ты ничего… оклемался. Рано еще тебе на тот свет.
– Я ничего не чувствую.
– Тебе оторвало левую ногу снарядом, в спине – куча осколков, пара из них повредили позвоночник.
– А что это подо мной… теплое и мокрое?
– Кровь, – спокойно ответил индеец. – Ты истекаешь кровью. Гарнизон крепости отрезан от помощи, перевязочных материалов не хватает, лекарства заканчиваются. Единственное, что может для тебя сделать сестра милосердия, это подать воды. Позвать ее?
– Не надо, – отказался Гена, озираясь по сторонам.
В полумраке повсюду лежали раненые: окровавленные, грязные, в заскорузлых бинтах. Женщина в фартуке и косынке с крестом склонилась над умирающим. Она молилась. Гена не мог слышать ее слов, но каким-то образом понимал все, что происходит вокруг.
– Почему я не ощущаю боли?
– А должен? – сухо осведомился шаман.
– Ну… вообще-то…
– У тебя поврежден позвоночник. Осколки перерезали спинной мозг. Жить тебе осталось от силы полчаса. Я бы на твоем месте поторопился.
– В смысле? Ты о чем? – поразился Гена.
Слова индейца казались ему бредом. Правда, он не мог пошевелиться и только слабо вращал глазами, но несмотря на это… все видел. Как будто на полу распласталось лишь его беспомощное тело, а дух витал сверху, подмечая каждую деталь: льющийся из узких окошек свет, тяжелый запах гниющей плоти, мучения искалеченных людей, слезы сестры милосердия…
– Тот человек, которого ты видел в последний миг перед взрывом, – тихо молвил индеец. – Помнишь его?
– Смутно…
– Вы должны были встретиться. Он почти дошел до траншеи… и тут вмешался всесильный рок. Взрыв артиллерийского снаряда помешал свершиться тому, что было задумано.
– Кем задумано? – допытывался Гена. – Мной?.. Я ничего не помню.
– У тебя контузия ко всему прочему, – бесстрастно сообщил шаман. – Память отшибло, проще говоря. Хочешь, я проведу обряд?
Это предложение Гена пропустил мимо ушей. Он не очень-то верил в обряды.
– А… тебе что-то известно о моей миссии?
– В общих чертах.
– Подскажи! – взмолился Гена, хотя его губы запеклись, а язык не ворочался. – Видишь, в каком я состоянии?
– Ты при смерти, – подтвердил индеец.
– Судя по всему, мне пора о душе позаботиться, а не головоломки разгадывать.
– Тоже верно, – согласился шаман. – Впрочем, одно другому не помеха.
