— На босу ногу?
— Нет, в отцовских носках. Поневоле начнёшь мечтать о скуке!
— Об этом и не мечтай! Мы с тобой должны сдать спортивные нормы по плаванию и получить водительские права.
Шпулька чуть не выронила тыкву.
— С ума сошла! Это ещё зачем?
— Я прикинула, что если мне удастся раздобыть ещё один урок и вести себя экономно до конца года, то можно будет купить складную байдарку. И поплыть в каникулы по Висле в Гданьск или на Канал Августа, помнишь, какая там прекрасная земляника? Пора нам выбраться из этой трясины и зажить наконец по-настоящему! Да, и ещё палатку надо купить.
Шпулька смотрела на неё с нескрываемым ужасом.
— А водительские права для чего?
— Водительские права на всякий случай. Может, нам потом и мотоцикл удастся купить. По моим подсчётам это будут самые дешёвые каникулы. У крестьян можно подзаработать, на сенокосе или жатве, можно ловить рыбу и собирать малину.
Шпулька, поудобнее перехватив тыкву, поглядела вдаль.
— А ты хоть одну рыбину в жизни поймала? — осторожно поинтересовалась она после некоторого молчания.
Тереска со вздохом кивнула головой.
— Поймала, даже целых две штуки. У меня отец рыбак, ты же знаешь. Года три назад, точно не помню где, на каком-то озере мы с ним вместе ловили рыбу. Мои рыбки были не очень большие, а одна, здоровенная, как лошадь, у меня сорвалась. Так что рыбу я ловить умею. А уж с грибами и всем прочим нам управиться раз плюнуть.
Шпулька тоже испустила вздох, но гораздо более глубокий, чем Тереска.
— Не знаю, каким богам молиться, чтобы они вернули тебе твоего Богуся, — мрачно проговорила она. — Куда этот кретин подевался? Будь он здесь, ты бы денег экономить не стала, а тратила бы их напропалую, на духи, на парикмахерскую, на тряпки, ничего бы не накопилось, и я бы себе поживала спокойно. А тебе и времени бы не хватило ни на плавание, ни на уроки, ни на водительские права. Боже, Боже, за какие грехи мне такие муки?
— Погоди, вот он тебя накажет, влипнешь по глупости в какую-нибудь историю и угодишь в тюрьму, — не на шутку разозлилась Тереска. — Там ты сможешь пожить спокойно и даже поскучать. Или паралич тебя хватит под старость, будем себе спокойненько разъезжать в инвалидной коляске. Разве можно тратить время на покой и скуку, ведь мы же живём только раз и должны все успеть сделать! Пора поторапливаться.
— Вовсе я не хочу все успеть! — запротестовала Шпулька. — Кое-что я сделать успею, с меня хватит. Нельзя же хотеть всего.
— Хотеть надо как можно больше, потому что всего ни за что не получишь, но чем больше хочешь, тем большего добиваешься. Добиваться всего надо самому, чтобы от других не зависеть. Возьмём Басю к примеру…
Они незаметно добрались до Шпулькиного дома, остановились во дворе, уселись за шаткую лавочку, расположенную под волейбольной сеткой.
— В жизни невозможно быть абсолютно самостоятельной! — воскликнула Шпулька. — Разве что каким чудом… Бася не богатырша, а её муж возьмёт ведра с мусором и отнесёт куда требуется…
— Не с мусором, а с песком.
— И с песком отнесёт. А она что? Под силу ей таскать такие тяжести?
— А она наймёт себе человека, который будет ей таскать тяжести.
— Ну да, наймёт. За что?
— За деньги, — со злостью огрызнулась Тереска, и обе внезапно замолчали, уставившись друг на друга. Шпулька тяжко, как кузнечный мех, вздохнула, поправила на коленях тыкву и покрепче прижала её к себе. Тереска, грустно покачав головой, с обидой сказала:
— Нет, ты посмотри, все в эти проклятые деньги упирается. Мир так по-дурацки устроен… Шпулька опёрлась подбородком о тыкву.
— Ну ладно, — зловеще сказала она. — Допустим, поплывём мы на этой байдарке, а жить станем в палатке. Нападут на нас хулиганы и что? Пригодятся тебе твои деньги, даже если они у тебя заведутся? Станешь в них швыряться бумажками?
— Хулиганы бы не обиделись, — пробурчала Тереска. — Глупенькая ты, сама себе создаёшь проблемы. Можно записаться на курсы дзюдо. Можно взять с собой мясницкий нож. Или финку. Или старый штопор моего брата… рекомендуется для глаз.
— Или дрессированную гадюку. Или автомат. Или огородиться колючей проволокой и пустить по ней ток…
— Я ей про дело, а она про козу белу! Мы же про самостоятельность говорили!
— Я не собираюсь быть абсолютно самостоятельной, — твёрдо заявила Шпулька. — В ограниченных пределах, пожалуйста, а полностью ни в коем случае. И тебе тоже не советую.
— Я во всяком случае попробую. Посмотрим, как мне это удастся и в каких пределах…
Встреча с Басей оказалась для Терески поворотным пунктом. Замечание насчёт амбиций прозвучало вовремя. Впереди забрезжил слабенький свет надежды. Ложные амбиции… Точно, от них одни неприятности. Неуверенность в чувствах Богуся стала невыносимой. Тереска решила хоть что-нибудь о нем разузнать, раздобыть его адрес, начать действовать, иначе она умрёт от удушья, разорвётся на куски или сойдёт с ума. У Терески были его снимки и в любом случае она обязана была их отослать. Вот именно, что обязана! Посему она имела святое право разузнать его адрес, в этом не было ничего унизительного.
«Обманываю себя, — безжалостно уличала собственное лукавство Тереска. — Конечно, снимки только предлог. Я обманываю себя так нагло, что не имею права руки себе подать».
Однако принятое решение и возможность действовать, принесли ей такое облегчение, что она решила пока что к себе не придираться. Она ещё не знала, как поступит, но сама обретённая свобода выбора подействовала на неё живительно. Любое известие о Богусе было лучше полной неизвестности, в которой она пребывала. Будь что будет! — думала Тереска, отправляясь с визитом к другу Богуся.
Збышека она выбрала по нескольким причинам. Во-первых, она считала его очень симпатичным, во-вторых, на турбазе он принадлежал к числу самых близких друзей Богуся, а в-третьих, он тоже собирался поступать в медицинский институт. К ней он относился благожелательно, не обижаясь на то, что она вырвала Богуся из компании. Жил он неподалёку, в сентябре она встретила его на улице и узнала, что его приняли в институт. Тереска имела полное право навестить его и даже приготовила несколько фотографий, сделанных на турбазе.
Вечер был холодный, хмурый и мокрый, словно погода припомнила наконец, что уже ноябрь, и перестала притворяться летом. Шёл дождь.
Збышек, худенький голубоглазый блондин с подвижным, всегда готовым к смеху лицом принял Тереску так, словно её внезапный визит был для него огромной радостью. Тереска с благодарностью подумала о плодах хорошего воспитания. Терескин зонтик, с которого стекала вода, они с весёлым смехом устроили в ванной, а потом он угостил её апельсиновым соком, рассказал о первых студенческих впечатлениях, поинтересовался, как её дела. Её рассказ об обвинении в детоубийстве жизнерадостный Збышек сопровождал взрывами смеха и очень любезно поблагодарил за снимки.
