Роберт в этот раз снял шлем медленно, словно не желая расставаться с пьянящим, будоражащим кровь чувством победителя, всесильного пещерного человека, разбившего кувалдой головы соперников из соседнего племени и завладевшего их пещерой, орудиями, охотничьими угодьями, самками. То есть добившегося всего, о чем настоящий мужчина может только мечтать. Это было изумительное ощущение, надо признать.
Профессор довольно улыбался.
– Вы справились даже лучше, чем я ожидал. Как видите, после вживления этих электродов в мозг ее солдат американская армия, и так сильнейшая в мире, станет совершенно непобедимой. Любой, кто посягнет на демократию и законность в любом уголке мира, будет быстро повержен. Мы искореним таким образом саму возможность войны в будущем. Центр может рассчитывать на ваш положительный отзыв как рецензента технологии в правительственных органах?
– Нет. Должен вас огорчить, но мой отзыв будет негативным.
– Почему? Вы считаете, что технология аморальна? Что она может быть направлена во зло, против мирных, ни в чем не повинных людей? Если так, смею вас заверить, что будет принят специальный закон, гарантирующий, что такое оружие может применяться только в исключительных случаях.
– Аморальна? Нет. Как ученый, я лишен сентиментальности. Все большие достижения цивилизации одновременно и полезны, и аморальны.
– Так в чем же тогда дело?
Роберт вздохнул. Перед его взором вновь встал тот роковой вечер и загадочный флайер, о котором ничего не смогли узнать даже власти, едва не лишивший его жизни.
– Вы не над тем работаете. Технология, превращающая солдат в безжалостных убийц других людей, больше никому не нужна. Когда война произойдет, то враг, который будет всем нам противостоять, – несравнимо сильнее и страшнее, чем йеменские террористы.
Заметив сильное разочарование во взгляде профессора Лакшима, он добавил:
– Впрочем, я мог бы дать об этой технологии и нейтральный отзыв. Но в обмен на услугу с вашей стороны. Мне необходимо попасть в Ливерморскую лабораторию в Калифорнии. Ту, в которой сейчас разрабатывается новейший суперкомпьютер с универсальным интеллектом. Надеюсь, что вы сможете, используя ваши громадные связи, организовать это для меня. Прошу сделать это в течение двадцати четырех часов. И спасибо, что показали мне Дэвида. Он – просто чудо.
Глава 10
Посадка
Орбита Марса, 6 октября 2084 года
– Я не знаю, что на это скажут на Земле. Но это – наше общее решение. Я беру на себя ответственность как командир миссии.
«Орион-5» четвертый день вращался вокруг Марса. Пятеро членов его экипажа были первыми землянами, которые могли со столь близкого расстояния любоваться заходами и восходами Солнца на Марсе, происходившими почти с такой же частотой, как и на Земле.
Вид Красной планеты с орбиты оправдывал ее название. Хотя оттенки этой красноты то и дело менялись. Чаще всего поверхность ее огромных песчаных кратеров сверху выглядела светло-оранжевой. Но под определенным углом она словно покрывалась расплывчатыми темнеющими пятнами – это были участки поверхности, сначала становившиеся песочно-серыми, затем бурыми, а еще через пару минут приобретавшие насыщенный зловещий кроваво-бордовый цвет. Еще через некоторое время цветовые участки медленно расплывались. Эта зрелищная игра ярких оттенков, которую неопытный наблюдатель мог принять за загадочные процессы, все время изменяющие марсианскую поверхность, на самом деле была просто серией сложных оптических эффектов в атмосфере планеты, создаваемых под разными углами зрения отблесками железосодержащих оксидов, покрывающих поверхность Марса, и неустойчивым уровнем преломления солнечного света слабым магнитным полем планеты.
Основной задачей экипажа в эти дни была съемка различных участков поверхности Марса. Несмотря на большое количество искусственных спутников планеты, уже более ста лет планомерно выполнявших картографирование Марса, в изучении его поверхности до сих пор существовало немало белых пятен. Во-первых, потому, что территория планеты – весьма обширна. О Марсе принято думать как о небольшой планете (он в три раза меньше Земли), но при этом не стоит забывать, что на Марсе нет океанов, покрывающих большую часть нашей планеты. Площадь Марса примерно равна площади суши всей Земли. Во-вторых, неспециалистам кажется, что рассматривать Марс с орбиты гораздо удобнее, чем изучать из космоса Землю: ведь планета – практически «голая», у нее почти нет атмосферы и совершенно отсутствуют леса и растительность. На самом деле, над Марсом месяцами беспрерывно бушуют песчаные бури, надолго заволакивающие его поверхность. И даже в погожие дни из-за огромного перепада высот планеты (гораздо большего, чем на Земле) самые низкие области оказываются так затемнены, что на фотографиях с орбиты невозможно рассмотреть их детали. Хотя значительная часть ландшафта Марса похожа на безжизненную пустыню, отдельные его участки покрыты странными, причудливыми, необъяснимой формы крупными каменными образованиями, загадка происхождения которых всегда ставила ученых в тупик. Несмотря на совершеннейшие приборы и столетие исследований, Марс по-прежнему порождал гораздо больше вопросов, чем раскрывал секретов.
На третий день на марсианской орбите экипажу корабля пришло очередное сообщение из Центра в Хьюстоне. До сих пор никто из астронавтов не знал, кому доверят сделать первый шаг по планете. Это было невероятно важно, ведь имя и образ этого человека должны остаться в веках. Первопроходец будет третьим величайшим героем истории космоса, в одном ряду с Гагариным и Армстронгом, а в чем-то, возможно, даже и превосходя их. Подвиг этих людей сделал их бессмертными. Но, по опросам современных жителей Земли, ни Гагарин, сделавший всего один оборот вокруг земной орбиты и покинув пределы атмосферы лишь на полтора часа, ни Армстронг с его трехдневным вояжем на ближайшее к Земле небесное тело и выходом из корабля меньше чем на два часа, не могли сравниться с человеком, который прилетит на огромном межпланетном корабле с двигателем будущего и высадится на Марсе, удаленном от Земли на чудовищное расстояние, чтобы провести на этой планете два месяца уникальных исследований.
Как многие и ожидали, выбор Центра пал на капитана корабля Дэвида Роджерса. Во-первых, он самый опытный и маститый из членов экипажа. Во-вторых, американец – представитель страны, участвовавшей в исследованиях космоса и организации марсианской миссии больше, чем любое другое государство. Правда, в мировых организациях была популярна и другая идея: решить этот вопрос жеребьевкой среди пяти астронавтов в прямом эфире с Землей прямо перед посадкой или даже ступить на Марс впятером одновременно. К сожалению, последний, довольно красивый и романтичный вариант был невыполним технически. Выход из корабля устроен так, что спускаться из шлюзовой камеры по лестнице на поверхность планеты можно было лишь по одному. Что касается идеи жеребьевки, то против нее резко выступило агентство NASA. Формальным предлогом для возражения стала неопытность одного из членов экипажа – израильского ученого – он, возможно, неловок для выполнения такой важной миссии. Хотя понятно, что агентство просто не хотело упустить американское первенство. Широкие дискуссии о том, почему первым ступит на Марс именно Роджерс, шли во всем мире, вызывая недовольство у миллиардов людей. Астронавты, хоть и имели обрывочную информацию с Земли, были в курсе этой проблемы. Возможно, имелось еще одно решение, которое бы больше устроило всех.
