Кафе было почти пустым. Лишь один столик в противоположном углу занимала шумная компания студентов с разным цветом кожи, праздновавших что-то. Они то и дело надевали шлемы виртуальной реальности и затем горячо делились впечатлениями. Зайдя в кафе, Андерс проверил помещение специальным прибором, определявшим наличие устройств спецслужб. Как он и предполагал, в этом скромном, неброском заведении все было чисто: только две обычные видеокамеры над дверью, без прослушек в столах, имеющихся почти во всех дорогих модных клубах и ресторанах.
Коротышка рассказал о своем новом плане. Его люди контролировали чрезвычайно важное для всего плана место, в пустыне у мексиканской границы, откуда завтра требовалось беспрепятственно запустить партию дронов с вирусами на Нью-Йорк. Но теперь его даже больше увлекала другая идея.
– В штате Нью-Мексико посреди пустыни есть секретное место, огромный подземный бункер, где правительство хранит примерно тысячу старых водородных бомб. Они все еще не утилизированы.
– И что ты предлагаешь?
– Завтра в ходе атаки по всей стране возникнет огромный хаос. Военные будут подняты по тревоге, многих перебросят ближе к месту событий, на восточное побережье. О старых бункерах и их охране никто может специально и не вспомнить. Я предлагаю, используя вирусы, нейтрализовать охрану, затем овладеть этим хранилищем и вывезти оттуда бомбы на грузовиках. Спрячем их в надежном месте в Мексике. На самом деле, это не так уж и сложно. Зато потом правительство будет стоять перед нами на коленях, выполняя любые наши требования.
– Шорти, ты, кажется, не очень понимаешь, как сложно это сделать. Спутники отследят, куда вывезли бомбы, и их быстро и легко найдут. Возможно, лучше было бы взорвать весь этот арсенал прямо там, на месте. Но для этого нужна команда смертников. И, главное, даже такой сумасшедший взрыв посреди пустыни хоть и порядком испортит экологию штата лет эдак на пятьсот, но принесет не так много жертв. Давай оставим эту идею пока. Сейчас нельзя распылять усилия.
Мексиканец был разочарован, но спорить не стал. Андерс внимательно огляделся. Половина из студенческой компании уже разошлась по своим делам, остались лишь три девушки, уткнувшиеся в свои коммуникаторы. К тому же они сидели довольно далеко.
– То, что мы задумали, возможно совершить только благодаря тому, что общество расслабилось, слишком сильно расслабилось. Раньше нас всех сцапали бы спецслужбы сразу после того, как план вообще успел бы возникнуть. Но сейчас все настолько уверены, что ничего такого в нашем «новом счастливом» мире произойти не может. Просто потому, что якобы не осталось людей, которые были бы заинтересованы в терроризме. И вправду – с чего бы это? Ведь правительство уверено – у всех теперь все есть. Любые удовольствия. Все, что хочешь.
Андерс криво усмехнулся. Хелен подумала о том, что в первое мгновение при входе в кафе ей трудно было поверить, что перед ней сам Брейвмен – настолько сильно изменилась его внешность. Но вот теперь, хоть не прошло и четверти часа, она уже забыла, как Брейвмен выглядел раньше. Его манера говорить, идеи, сильная, хоть и отрицательная личная энергетика, маниакальная уверенность в собственной правоте – вот что органически составляло его истинный образ. А внешность – это ерунда.
– Но эти дегенераты в правительстве не понимают, что удовольствия сами по себе не несут никакого смысла. Человеку нужны свобода и достоинство, он должен быть сильнее удовольствий. Этот дурацкий мир рассыпается к чертям. Уже завтра вечером человечество очнется и станет другим.
Андерс посвятил своих собеседников в некоторые дополнительные детали плана. Удар по Нью-Йорку и Детройту должен быть одновременно нанесен из нескольких точек в Мексике и Канаде. Будут задействованы в общей сложности более трехсот сверхбыстрых дронов, начиненных автоматическими «мухами» (в каждом дроне их помещалось более сотни). Особенно важно, чтобы количество погибших в общей сложности составило не меньше миллиона человек. Тогда этот теракт безусловно вошел бы в историю как самый устрашающий и разрушительный из всех.
Хелен, в том числе отвечавшая за управление финансами организации, отчиталась о сделанном ею и ее командой утром. Завтрашний день, 17 октября, был вторником. Сегодня нью-йоркская фондовая биржа открылась спокойными торгами. Все финансы «Белого превосходства» (а капитал организации за счет тайных дотаций со стороны нескольких ее богатых сторонников составлял сотни миллионов) были сконцентрированы на брокерском счете компании Хелен. На второй час торгов она на все средства скупила опционы на продажу примерно двадцати самых популярных торгуемых на бирже акций. После столь масштабных терактов в городе биржа закроется как минимум на несколько торговых дней. Однако, поскольку атака должна была произойти около пяти часов вечера, за час до закрытия биржи, то в течение некоторого времени торги будут автоматически продолжаться. Достаточно нескольких минут: как только информационные агентства разнесут новость о чудовищном теракте, торговые роботы во всем мире начнут резкую игру на понижение. До того как биржа закроется, индексы упадут как минимум на двадцать процентов. Опционы на продажу акций, представляющие собой самый чувствительный финансовый инструмент, при таком резком падении курсов автоматически подорожают в пятьдесят, а то и в сто раз. Таким образом, за считаные минуты капитал организации фантастически приумножится – до десятков миллиардов. Этих денег хватит организации для продолжения масштабной борьбы и в будущем.
– Андерс, мне нужно как можно точнее знать время, когда Пятая авеню завтра окажется завалена трупами. Ни в коем случае нельзя затягивать. В шесть биржа закроется, наши опционы сгорят, и вместо миллиардов мы останемся без гроша. Еще раз напоминаю: время – это для нас все.
Норвежец кивнул. Дроны должны упасть в районе Таймс-сквер и ниже по Бродвею, в финансовом квартале, в семнадцать часов семнадцать минут семнадцатого октября. Как и многие люди с маниакальным мышлением он свято верил в магию и символизм цифр. И еще: завтра будет вторник. Теракты 11 сентября 2001 года, о которых многие жители города помнили до сих пор, тоже произошли во вторник. Все сходилось. Судьба словно указывала на их правоту.
Андерс с усмешкой взглянул на сообщницу, резко сменив тему. Хотя она уже много раз доказывала свою надежность, преданность и способность действовать решительно, без малейшей оглядки на мораль, она все равно казалось ему уж очень холеной и гламурной для столь серьезной операции.
– Хелен, когда ты убивала в последний раз?
– Честно говоря, довольно давно. Моя последняя попытка с позором провалилась. До сих пор не могу в это поверить. В прошлом году я увлеклась одним симпатичным, необычным молодым профессором физики из Гарварда. Меня почти влюбили его ум и отстраненность от этого мира. Я была уверена, что он тоже запал на меня и сделает мне предложение. Вместо этого на нашем свидании он мне в красках описал, с каким удовольствием проводит ночи в виртуальных свиданиях с какими-то дурацкими киноактрисами прошлого. Описал так, как будто я не девушка, за которую мужчины должны драться, а его давний школьный приятель мужского пола. Убить его прямо в Бостоне я не решилась. Местная полиция, кажется, всерьез взяла меня на заметку. Я узнала, что он собирается на научную конференцию в Европе. Связалась там заранее с нужными людьми и сделала так, что его флайер над горами сбили другим флайером. Это было образцовое, лучшее в моей жизни убийство. Но этот мужчина выжил. Просто невероятно. Уцелеть, упав с такой высоты, у него был один шанс из тысячи, не больше. Но, как ни странно, я не была этим так уж расстроена. Скорее, настроилась теперь убить его медленно и психологически изощренно. Но потом я была полностью занята нашими, более важными планами. Кстати, когда его собирали по мелким частям, я даже приходила к нему в госпиталь, и мы с ним классно там занимались виртуальной любовью. Хочу, чтобы перед смертью он все-таки в меня влюбился. Вопрос принципа.
