Весь будущий Секретариат ЦК поначалу заменял собой один Свердлов. «Маленький, худощавый, черный, как смоль, Свердлов, один из коренных организаторов партии»1155, – описывал его Троцкий. Свердлов был уникальной фигурой, которую, как писал Луначарский, отмечало «совершенно исключительное, необъятное знание всей партии и десятка тысяч людей, которые составляли эту партию и, казалось, были насквозь им изучены. Какой-то биографический словарь коммунистов носил он в своей памяти… Если Ленин и другие идейно руководили революцией, то между ними и всеми этими массами, партией, советским аппаратом и, наконец, всей Россией, винтом, на котором все проворачивалось, проводом, через который все проходило, был именно Свердлов»1156.
Волкогонов приходил к выводу: «Уже первые заседания ЦК и Совнаркома вскоре после октябрьского переворота не оставляют сомнений в том, что партийный ареопаг под руководством Ленина решает главным образом стратегические вопросы (что не мешает ему заниматься и “мелочовкой”), а революционное правительство, даже возглавляемое Лениным, ограничивается в основном техническими проблемами»1157.
По образованию Ленин был юристом. Но право было глубоко противно его сознанию. Первичной была революция, а она по определению – отрицание права. Адоратский как-то беседовал с Лениным. «Говоря о юристах, ВИ вспомнил удачное выражение Бебеля: “Юристы – крайне реакционные люди” и выражение Маркса: “Юридически – значит фальшиво”. Я этих выражений не знал»1158. В ПСС тоже можно прочитать:
– Я помню слова Бебеля, что юристы – это самые реакционные люди и вместе буржуазные.
Прежняя судебная и правовая система, подорванная еще Временным правительством, Лениным была окончательно уничтожена. Старый суд? Под нож. Ленин в марте 1918 года объяснял весьма доходчиво: «Суд был в капиталистическом обществе преимущественно аппаратом угнетения, аппаратом буржуазной эксплуатации. Поэтому безусловной обязанностью пролетарской революции было не реформировать судебные учреждения (этой задачей ограничивались кадеты и их подголоски меньшевики и правые эсеры), – а совершенно уничтожить, снести до основания весь старый суд и его аппарат»1159. Декрет о суде от 22 ноября (5 декабря) гласил: «Упразднить доныне существующие общие судебные установления, как то: окружные суды, судебные палаты и правительствующий сенат со всеми департаментами, военные и морские суды всех наименований, а также коммерческие суды, заменяя все эти установления судами, образуемыми на основании демократических выборов»1160.
Институт судебных следователей, прокуратура и адвокатура также прекратили свое существование. Сохранялись только местные суды, которые могли принимать решения по гражданским и незначительным уголовным делам на основе прежних законов в части, не противоречившей декретам Совнаркома, ВЦИК, «революционной совести и революционному правосознанию». Советский суд должен был состоять из одного постоянного выборного судьи и двух заседателей1161.
Параметры их революционных совести и правосознания Ленин определял весьма широко, что давало судьям неограниченные возможности для интерпретаций. «Новый суд нужен был прежде всего для борьбы против эксплуататоров, пытающихся восстановить свое господство или отстаивать свои привилегии… Нам нужно государство, нам нужно принуждение. Органом пролетарского государства, осуществляющего такое принуждение, должны быть советские суды. И на них ложится громадная задача воспитания населения к трудовой дисциплине».
Судейский корпус? Здесь все предельно ясно. Ленин напишет: «”Выборность судей из трудящихся только трудящимися”… Избирая в состав суда только представителей рабочих и крестьян, не пользующихся наемным трудом с целью извлечения прибыли, коммунистическая партия не делает различия для женщин, уравнивая оба пола во всех правах как при выборе судей, так и в отправлении обязанностей судей». С квалификацией судейских кадров Ленин не заморачивался:
– Здесь не пришлось создавать нового аппарата, потому что судить на основе революционного правосознания трудящихся может всякий1162.
Серьезные дела судам не доверялись. В полном соответствии с российской традицией, по которой преступления против государства рассматривались иначе, чем преступления против частных лиц, большевики учредили две параллельные системы и правоохранительных органов, и правосудия. Преступлениями против режима занимались не суды, а революционные трибуналы, также руководствовавшиеся нормами революционной совести, а также ВЧК, независимой от Наркомата внутренних дел.
НКВД, по словам Лациса, «должен был стать наследником самого ненавистного народу аппарата прежней власти. Поэтому, совершенно естественно, здесь не могло быть и речи о продолжении деятельности этого государственного органа, а надо было на первых же шагах перевернуть все вверх ногами». Первый акт НКВД, изданный 28 октября (10 ноября) за подписью недолго его возглавлявшего Рыкова, не имел отношения к правоохранительной деятельности. Это был декрет о передаче жилищ в ведение городов: «1. Городские самоуправления имеют право секвестрировать все пустующие помещения, пригодные для жилья»1163. Второй – и последний – акт в тот же день создавал новую рабочую милицию, которая «находится всецело и исключительно в ведении Совета рабочих и солдатских депутатов»1164.
После столь бурного старта Рыков по идейным соображениям свой пост покинул, и «страна действовала сама, каждый местный Совет по своему усмотрению». Ленин хотел видеть во главе НКВД Муранова, но тот «по своей скромности, категорически отказывался от этой должности. Не помогли и угрозы ВИ. Муранов решительно заявил, что он не выйдет из дому, пока не аннулируют постановления о его назначении. Его упрямство так и не удалось сломать: две недели он не выходил из дома. Дальнейший нажим был бы неуместен».
Согласился другой бывший депутат Думы – Петровский, 17 (30) ноября поехавший осваивать подведомственную организацию. Но там была уже знакомая картина. «Но на работе не было ни одного чиновника… Мы не знали даже, как приступить к делу. Пришлось прибегнуть и к помощи курьеров: учились вначале у них». Первое официальное заседание коллегии НКВД состоялось только 4 (17) декабря, присутствовали Петровский, Уншлихт и Лацис. Передали бразды в столице комиссии по охране порядка во главе с Ворошиловым, которая заменяла ликвидируемое градоначальство»1165.
Другой важнейшей силовой структурой стала ВЧК. Записка Ленина с проектом декрета о борьбе с контрреволюционерами и саботажниками, направленная на имя Дзержинского в тот день, который чекисты отмечают как профессиональный праздник – 7 (20) декабря 1917 года, – была посвящена конкретной теме, связанной с забастовкой госслужащих. Декрет гласил: «Назвать комиссию Всероссийской Чрезвычайной Комиссией при СНК по борьбе с контрреволюцией, саботажем и утвердить ее»1166.
Для проведения в жизнь этого декрета была назначена коллегия под председательством Дзержинского. Он обладал большим опытом конспиративной работы, в том числе по борьбе с агентурой Департамента полиции. Заместителем председателя оказался Александрович (Петр Алексеевич Дмитриевский) – член ЦК партии левых эсеров. Таким образом, руководители ВЧК оказались в двойном подчинении: формально – Совнаркому, а неформально и политически – Центральным Комитетам своих партий.
