Ленин по-своему готовился к Учредительному собранию. 16 января ВЦИК одобрил разработанную им Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа. На следующий день ее напечатали в «Известиях». Ленин закладывал базовые основы конституционного строя до начала работы конституанты – Учредительного собрания. «1. Россия объявляется республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам. 2. Советская Российская республика учреждается на основе свободного союза свободных наций как федерация Советских национальных республик». Учредительному собранию предлагалось утвердить также: отмену частной собственности на землю, законы о рабочем контроле, национализацию банков, введение всеобщей трудовой повинности, вооружение народа и разоружение и лишение прав имущих классов, вооружение трудящихся, образование Красной Армии. Прямо в Декларации предлагалось максимально сузить прерогативы самого Учредительного собрания. «Поддерживая Советскую власть и декреты Совета Народных Комиссаров, Учредительное собрание считает, что его задачи исчерпываются установлением коренных оснований социалистического переустройства общества». Одновременно ВЦИК установил, что «вся власть в Российской республике принадлежит Советам и советским учреждениям», что «всякая попытка со стороны кого бы то ни было или какого бы то ни было учреждения присвоить себе те или иные функции государственной власти будет рассматриваема, как контрреволюционное действо»1181.
У партии большинства – эсеров были серьезные сомнения по поводу участия в Учредительном собрании. «Сейчас заседает бюро фракции, совместно с ЦК партии, – пишет эсеровский депутат Святицкий. – Лица хмуры и угрюмы. Для легального открытия Учредительного собрания надо пойти в Каноссу. Больше месяца длится уже наш саботаж комиссии Урицкого. Большевики не уступили. Теперь, для того чтобы открыть Учред. собрание, необходимо зарегистрировать у Урицкого все три сотни наших депутатов. Уступить – это значит расписаться в своей ошибке. Кому нравится это?.. Чувство безвыходности владеет всеми. Ясно, что большевики разгонят нас. Скомпрометируют. Но ждать дольше тоже нельзя: настроение падает, еще несколько дней – и депутаты разбегутся. Надо решаться. Надо кончать»1182.
Красная гвардия взяла в оцепление окрестности Таврического дворца. «Накануне открытия Учредилки прибывает в Петроград отряд моряков, спаянный и дисциплинированный, – рассказывает Дыбенко. – …Железняк со своим отрядом торжественно выступает охранять Таврический дворец – Учредительное собрание. Гордо выступая с отрядом, он с лукавой улыбкой заявляет:
– Почетное место займу.
Да, он не ошибся. Он занял почетное место в истории»1183.
Воспоминания участников Учредительного собрания из разных лагерей сходятся только в хронологии событий, во всем остальном – диаметрально расходящиеся интерпретации, вплоть до того, какой была погода 5 (18) января 1918 года. У большевиков она ясная и солнечная. У остальных – облачная, снежная и мрачная.
Святицкий: «Да, день серый, обычный… Две с половиной сотни человек скученной толпой шли посередине Шпалерной улицы. Шли, мрачно углубившись в себя… И всем было невдомек, что эта черная, нестройная куча людей с бледными лицами, спешащих, спотыкающихся, есть не что иное, как большинство членов Всероссийского Учред. собрания…» Эсеровской фракции была отведена самая задняя комната в Таврическом дворце, возле буфета. Снова нами овладело возмущение: как смел Урицкий отвести самой большой фракции самую дальнюю и неудобную комнату! Сообщают вести, идущие из города. Кто-то вбегает и истерически кричит о расстрелах манифестаций, о десятках жертв (чего не было в действительности). Эти сообщения взволновывают всех донельзя. Уже пятый час, а заседание не открывается все по той же причине – нет еще большевистской фракции»1184.
К открытию заседания прибыло 410 участников Собрания из 767. Кворум был1185. «Под широким стеклянным куполом Таврического дворца в этот ясный морозный январский день с раннего утра оживленно суетились люди, – это воспоминания заместителя народного комиссара по морским делам («замком по морде») Раскольникова. – Громадные залы дворца наполняются депутатами. Рабочие и работницы, пришедшие по билетам для публики, заранее занимают места на хорах. В одном из больших залов собираются члены фракции большевиков»1186.
Приезд Ленина в Таврический дворец Бонч-Бруевич организовал «чрезвычайно конспиративно», – замечала Крупская. «Он ехал сам с ВИ в автомобиле, посадили туда и меня с Марией Ильиничной и Веру Михайловну Бонч-Бруевич. К Таврическому дворцу мы подъехали с какого-то переулка. Ворота были заперты, но автомобиль дал условленный гудок, ворота отворились и, пропустив нас, снова закрылись. Караул провел нас в особые, отведенные для Ильича комнаты. Они были где-то с правой стороны от главного входа, и идти в зал заседаний надо было по какому-то остекленному коридору»1187. Ленина встретил Урицкий. На него по пути на Собрание средь бела дня напали бандиты, которые отобрали шубу и деньги. Ленин «одновременно огорчился и рассмеялся»1188.
Раскольников в комнате фракции: «В ватном пальто с барашковым воротником и в круглой меховой шапке с наушниками быстрой походкой входит Ленин. На ходу раскланиваясь и торопливо пожимая руки, он застенчиво пробирается на свое место, снимает пальто и осторожно вешает его на спинку стула… На бледных губах ВИ играет загадочная улыбка… После коротких прений большинство фракции голосует за то, что если Учредительное собрание не примет сегодня декларацию, то нам необходимо немедленно уйти. Без прений принимаем решение не выставлять своей кандидатуры в председатели “учредилки”, а поддержать Марию Спиридонову, кандидата фракции левых эсеров… На бронзовом циферблате стрелка подходит к четырем часам. Нас торопят, зовут, говорят, что депутаты уже собрались, нервничают и даже хотят самовольно открыть заседание. Мы прерываем совещание и направляемся в зал заседаний»1189.
«Идя на заседание, – припоминала Крупская, – ВИ вспомнил, что оставил в пальто револьвер, пошел за ним, но револьвера не оказалось, хотя никто из посторонних в прихожую не входил, очевидно, револьвер вытащил кто-то из охраны. Ильич стал корить Дыбенко и издеваться над ним, что в охране нет никакой дисциплины. Дыбенко волновался»1190. Как видим, Ленин без револьвера в Учредительное собрание идти не хотел.
Эсер Марк Вениаминович Вишняк запомнил: «Зал чисто убран и декорирован. На покрытых коричневой материей щитах литеры – “У.С.”. Эссеры заняли весь центр и правый сектор. Правее их только три эн-эса да несколько депутатов «национально-буржуазных групп: б. депутат Думы латыш Гольдман, сионист Ю. Бруцкус, в форме военного врача; эстонец Сельяма»1191. Святицкий: «Ложи печати, правительства, дипломатов переполнены публикой. Хоры – тоже, они заняты красногвардейцами и матросами, явившимися почему-то с винтовками»1192.
В зале появляется Ленин. Крупская размещает его на ступеньках: «ВИ не выступал. Он сидел на ступеньках трибуны, насмешливо улыбался, шутил, что-то записывал, чувствовал себя каким-то никчемным на этом собрании»1193. Кедров – там же: «Ильич тотчас по приходе примостился на покатых, покрытых ковром ступеньках, невдалеке от трибуны, и в таком положении остается до конца собрания. Депутатам он не виден, так как от них отделяет его дощатая перегородка между рядами. В наиболее интересные моменты… Ильич неудержимо хохочет»1194.
