Однако силы для наказания у большевиков отсутствовали. И финны осмелели. Профессор права Карл Густав Идман и генерал Энкель были вызваны в сенат. «Сенат решил, что Энкелю и мне следует встретиться с Лениным и выяснить, как отнесется Совет Народных Комиссаров к просьбе о признании независимости Финляндии, если к нему с этим обратятся». Идман и генерал Энкель поспешили в Петроград, ждали в приемной три часа. «Ленин принял нас дружелюбно и извинился, что нам пришлось долго ждать… Энкель объяснил, почему правительство Финляндии не сразу обратилось к Советскому правительству. Ждали созыва Учредительного собрания… Ленин ответил на это, что если он обратится к Совету Народных Комиссаров, то тот, несомненно, немедленно признает независимость Финляндии… Посоветовавшись с Лениным по ряду других вопросов, мы простились, обещав, что доведем его ответ до сведения правительства Финляндии»1226.
Вернулись они 18 (31) декабря уже с самим Свинхувудом. Прождали те же три часа. «Мы с любопытством ожидали, в каком году – в 1917-м или в 1918-м – Совнарком вынесет свое решение. За несколько минут до полуночи дверь отворилась, в комнату вошел Бонч-Бруевич и передал нам документ, подписанный народными комиссарами. В нем было сказано: “…Совет Народных Комиссаров, в полном согласии с принципами права наций на самоопределение, постановляет: войти в Центральный Исполнительный Комитет с предложением: а) признать государственную независимость Финляндской Республики”1227. Финны «несколько изумились, так как не ожидали, что признание будет получено так быстро. У нас явилось желание выразить благодарность лично Ленину… Спустя минуту Ленин вышел. Улыбаясь, он спросил, довольны ли мы.
– Очень даже довольны, – ответил Свинхувуд.
Встреча Ленина со Свинхувудом, несомненно, была, если ее сравнить со встречей двух руководителей государств в ином мире, весьма оригинальной…»1228. ВЦИК декрет утвердил. Маневр Ленина был прозрачен.
Генерал-лейтенант русской армии Карл Густав Маннергейм застал Финляндию в декабре в состоянии революционного брожения. «Несмотря на то, что советское правительство формально признало нашу независимость, оно, конечно же, не прислушалось к просьбе парламента о выводе русских частей из Финляндии. Их пребывание на финской территории имело вполне определенную цель: присоединить в дальнейшем наше государство к России»1229. Финская Красная гвардия 15 (28) января заняла Гельсингфорс и заявила о свержении Свинхувуда. Было создано революционное правительство – Совет народных уполномоченных. В Петроград ушло приветствие, в котором, как рапортовал Ленин (только что признавший независимость Финляндии) на III съезде Советов 18 (31) января, «видна их непоколебимая решимость идти вместе с нами по пути Интернационала». 22 января (4 февраля) Ленин шлет радостную радиограмму «всем, всем»: «В Финляндии победа рабочего финляндского правительства быстро упрочивается и войска контрреволюционной белой гвардии оттеснены на север, победа рабочих над ними обеспечена»1230. Ленин, как мог, поддерживал первую советскую республику, возникшую в соседнем государстве. С ней даже успели подписать 1 марта договор, который был объявлен первым в истории соглашением между двумя социалистическими государствами, примером братских отношений равноправных, суверенных государств, где у власти встал рабочий класс.
Однако Свинхувуд вовсе не смирился со своей участью и 16 января назначил Маннергейма главнокомандующим армией. Генерал переместился на север, в город Вааса, где с опорой на добровольцев шюцкора начал готовить вооруженные отряды и разоружать русские части. К марту Маннергейм сумел сформировать 70-тысячную армию. В Финляндии началась Гражданская война.
Литва и значительная часть Латвии к моменту Октябрьской революции были оккупированы немцами. На свободной от них территории действовали Земские советы и Латвии, и Эстонии, созданные при Временном правительстве. Они не спешили объявлять свою независимость, справедливо опасаясь стать просто легкой добычей Германии, где Прибалтику видели частью Рейха. Германия немедленно потребовала от России вывода ее «оккупационных» (!) войск из Прибалтики1231 – со своей-то территории. В Белоруссии сепаратизма не наблюдалось. Более того, Всебелорусский съезд, который называли Белорусской Радой, был разогнан после принятия резолюции о федерализации России. Бессарабия была потеряна большевиками почти сразу. В декабре Сфатул Цэрий провозгласил Молдавскую демократическую республику. Однако уже в январе 1919 года на ее территорию вступили 4 дивизии румынской королевской армии. Молдавия стала просто частью королевской Румынии, чего в Москве никогда не признают1232.
В Закавказье 2 (15) ноября 1917 года Совет рабочих и солдатских депутатов Баку заявил о переходе к нему всей полноты власти. Но многие из его членов – эсеры, грузинские меньшевики, армянские дашнаки – в знак протеста против большевистской узурпации вышли из состава Совета и перебрались в Тифлис, административный центр края. 15 (28) ноября там было создано краевое правительство – Закавказский комиссариат во главе с грузинским меньшевиком Гегечкори. Краевой Совет с центром в Тифлисе возглавил еще один меньшевик – Жордания. Подписав мирное соглашение с командованием российских войск на Кавказском фронте, комиссариат приступил к формированию собственных вооруженных сил – грузинского, азербайджанского и армянского корпусов из числа солдат, бежавших домой с фронтов. И – к созданию собственной государственности.
Анастас Иванович Микоян замечал, что «в Закавказье Советская власть существовала лишь в Баку, его пригородах и в нескольких уездах Бакинской губернии. В остальном Закавказье господствовала власть контрреволюционного Закавказского комиссариата… В феврале 1918 г. они созвали Закавказский сейм, который состоял из меньшевиков, мусаватистов, дашнаков, эсеров и кадетов. Сейм создал свое правительство во главе с меньшевиком Чхеидзе и объявил независимой Закавказскую республику, тем самым юридически оформив ее отделение от Российской Советской Республики»1233.
В Средней Азии властью к моменту Октябрьской революции были войска под командованием генерала Коровиченко. Он решил ударить первым, и 27 октября (9 ноября) юнкера арестовали членов Ташкентского Совета. Но в городе вспыхнуло восстание, 1 (14) ноября в застенках оказались уже Коровиченко и его окружение, власть перешла в руки Ревкома и Совета. Местные мусульманские организации – Шуро-и-Исламия, общество «Турон», тюркские федералисты – тоже претендовали на свою порцию власти, но не встретили понимания большевиков. Ленин и Сталин поправили туркестанских товарищей, выпустив 20 ноября обращение «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока», где говорилось: «Отныне ваши верования и обычаи, ваши национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными. Устраивайте свою национальную жизнь свободно и беспрепятственно…»1234. Однако первый Совнарком Туркестана во главе с большевиком Колесовым состоял из семи большевиков, восьми левых эсеров, двух максималистов, но ни одного мусульманина среди них не было. К концу 1917 года Советская власть была установлена по всему Туркестану за исключением Коканда и Семиречья.
Видение будущего страны как федерации было закреплено в предложенной Сталиным резолюции III съезда Советов: «Российская Социалистическая Советская Республика учреждается на основе добровольного союза народов России как федерация советских республик этих народов…»1235. Ленин теперь поддерживал федеративную форму государственного устройства как одно из воплощений принципа демократического централизма: «Сплошь и рядом федерация при действительно демократическом строе, а тем более при советской организации государственного устройства, является лишь переходным шагом к действительно демократическому централизму. На примере Российской Советской республики особенно наглядно показывается нам как раз, что теперь федерация, которую мы вводим и которую мы будем вводить, послужит именно вернейшим шагом к самому прочному объединению различных национальностей России в единое демократическое централизованное Советское государство»1236.
