Монополия много не давала. Хлеб не появился. 15 (28) января 1918 года Ленин молил Антонова и Орджоникидзе, находившихся в Харькове: «Ради бога, принимайте самые энергичные и революционные меры для посылки хлеба, хлеба и хлеба!!! Иначе Питер может околеть. Особые поезда и отряды. Сбор и ссыпка. Провожать поезда. Извещать ежедневно». Через неделю туда же: «Продолжайте, ради бога, изо всех сил добывать продовольствие, организовывать спешно сбор и ссыпку хлеба, дабы успеть наладить снабжение до распутицы. Вся надежда на Вас, иначе голод к весне неизбежен. Относительно посылки денег говорил и буду говорить с Пятаковым. Сто миллионов посланы, 50 будут посланы в Харьков. Примите меры для тройной охраны пути Питер – Харьков».
Начальный отрезок правления большевиков традиционно носит название «военный коммунизм». Но сам этот термин – «военный коммунизм» – впервые появился в писаниях Ленина задним числом – весной 1921 года, когда он доказывал, что эта политика была «временной мерой», вынужденной «войной и разорением»1264.
На самом деле это была попытка реализации центральных идей социализма – экспроприации экспроприаторов и справедливого (в идеале – равного) распределения. Только вот распределять оказалось нечего, и еще долго ничего не появится. «Стремление большевиков построить социализм на фундаменте рудиментарной промышленности привело к санкционированному разграблению всех и вся»1265, – не без оснований замечал Парвус весной 1918 года.
Брестская травма
Ленинская цитата, которую чаще всего слышал на занятиях по военной подготовке в мою советскую молодость, звучала так: «Всякая революция лишь тогда что-нибудь стоит, если она умеет защищаться». В оригинале у Ленина через запятую шло продолжение: «но не сразу революция научается защищаться».
После Октябрьской революции – в самый разгар I Мировой войны – Россия осталась без армии. Антивоенная пропаганда большевиков, их усилия по разложению армии и Декрет о мире сыграли свою роль. Большевики, как и все правоверные социалисты, армию не любили и армии боялись. В умах всех революционеров жили Французская революция, закончившаяся Бонапартом, и Парижская коммуна, «Тьерами растерзанная». Разложение армии было важнейшим условием победоносной революции согласно азбуке марксизма. Ленин объяснит: «Без дезорганизации армии ни одна великая революция не обходилась и обойтись не может. Ибо армия есть самый закостенелый инструмент поддержки старого строя… Первой заповедью всякой победоносной революции – Маркс и Энгельс многократно подчеркивали это – было: разбить старую армию, распустить ее, заменить ее новою»1266.
Изначальное руководство новым военным ведомством было, полагаю, сознательно, отобрано по принципу беспомощности и разделено. «Никто не мог принять первого советского Верховного главнокомандующего Николая Крыленко за потенциального Наполеона, но в целях безопасности в воинские части были направлены комиссары для наблюдения за командирами и укрепления морального духа солдат. Своеобразное советское представление о командовании привело к созданию высшего коллегиального органа. Итак, комитет, состоявший из трех человек, поначалу руководил Комиссариатом по военным и морским делам»1267, – иронизировал по поводу высшего военного руководства страны Адам Улам.
Ставку главнокомандования разгромили, Духонина убили. Менее жестко обошлись с наличным руководством прежнего военного министерства – товарищем министра Маниковским и начальником Генштаба Марушевским. Ленин и Троцкий 19 ноября (2 декабря) решили: «1) Маниковского и Марушевского немедленно арестовать и не выпускать без разрешения Совета Народных Комиссаров; 2) немедленно начать самую энергичную чистку Военного министерства и произвести удаление ненадежных элементов высшего командного состава; 3) выписать немедленно надежные элементы из командного состава латышских стрелковых полков в Петроград». Маниковского и Марушевского через пару недель выпустили на поруки. 6-й Тукумский полк латышских стрелков был вызвал охранять окрестности Смольного. Управление взяли на себя нарком по военным делам Подвойский с коллегией в составе Леграна, Мехоношина, Еремеева и Склянского.
Оборонное производство – в условиях войны – Ленин предлагал по максимуму сократить – за ненадобностью. В проекте постановлении СНК о проведении в жизнь социалистической политики в области экономики, написанном им 27 ноября (10 декабря), первым пунктом значилось: «Послать 2–3 инженеров в Особое совещание по обороне для контроля и составления общего плана демобилизации промышленности»1268. На это Особое совещание, созданное еще в 1915 году для боевого и иного материального снабжения армии, была возложена новая задача – «ликвидация заказов на оборону или уменьшение их до нормального по мирному времени уровня и связанная с этим демобилизация заводов и перевод их на производство мирного времени»1269.
Еремеев, который редактировал первую «Правду», а затем агитировал против войны на Северном фронте, описывал ситуацию на земле: «Перемирие на фронте, уверенность, что после Октябрьского переворота войне конец, сделало тягу солдат домой, в деревню, неудержимой. Если уже после Февральской революции уход с фронта был обычным явлением, которое нельзя было устранить, то теперь 12 млн солдат, цвет крестьянства, почувствовали себя лишними в частях армии и чрезвычайно нужными там, дома, где “делят землю”. Полки чрезвычайно поредели».
Исключение из общего разложения составляли казацкие и национальные части. Дезертирств почти не было – срабатывали защитная самодисциплина и земляческая круговая порука. Но и они не торопились выполнять приказы из Смольного.
Дезертирство многих разлагало оставшихся. О собственно службе забыли. Учебных занятий не проводилось вовсе: зачем кому-то учиться, когда объявили мир и вот-вот распустят по домам. Приказ об уничтожении в армии чинов, титулования и орденов 2 (15) декабря лишь фиксировал уже сложившееся положение, когда офицеров не ставили ни в грош. «Мнение ВИ о старой армии было совершенно определенное: роль ее кончена» 1270.
Россия был беззащитна, что там против немецкого наступления. В феврале Ленин получил телеграмму от командования Балтфлота: «К острову Оланд подошли шведский пароход, крейсер и миноносец под шведским военным флагом, высадили 15 человек шведских матросов и под угрозой применения оружия заставили нашу службу связи отступить». Ленин шлет сколь грозную, столь и беспомощную телеграмму в Центробалт: «Какие военные меры защиты и репрессии принял Центробалт? Какие военные суда, когда именно послал он к Оланду?.. Мы крайне обеспокоены. Не допускаем мысли, чтобы Центробалт и наш революционный флот бездействовали». Швеция уведет своих военных с острова. Но не потому, что протестовали советские и финские большевистские власти. А потому, что Аландские острова понадобятся немцам, которые разместят там свои войска.
Армии не оказалось как раз в тот момент, когда большевики вмиг стали оборонцами и знаменосцами мировой революции. Ленин не раз (с вариациями) повторял: «Мы оборонцы с 25 октября 1917 г. Мы за “защиту отечества”, но та отечественная война, к которой мы идем, является войной за социалистическое общество, за социализм, как отечество, за Советскую республику, как отряд всемирной армии социализма»1271.
