Вывод: «Железная дисциплина и до конца проведенная диктатура пролетариата против мелкобуржуазных шатаний – таков общий и итоговый лозунг момента… Нам нужна мерная поступь железных батальонов пролетариата»1398. Вот, собственно, и все.
Ленин в 1921 году самокритично оценит первоначальную логику экономической политики:
– Тогда предполагалось осуществление непосредственного перехода к социализму без предварительного периода, приспособляющего старую экономику к экономике социалистической. Мы предполагали, что, создав государственное производство и государственное распределение, мы этим самым непосредственно вступили в другую, по сравнению с предыдущей, экономическую систему производства и распределения… Это мы говорили в марте и апреле 1918 г., но мы совершенно не ставили вопроса о том, в каком соотношении окажется наша экономика к рынку, к торговле1399.
Это был первый в истории человечества опыт отказа от рыночной экономики и ее замены… Чем? Ленин и сам точно не знал. Чем-то похожим на то, о чем за полвека до этого писали Маркс и Энгельс с добавлением эклектичного набора новых творческих идей, прямо противоречивших друг другу. Последствия были не менее катастрофическими, чем от набора экономических новаций, реализованных из Смольного.
Статья об «Очередных задачах» вышла в «Известиях» 28 апреля, а на следующий день Ленин озвучил изложенные там идеи на заседании ВЦИК. «Чтобы дать возможность рабочему активу услышать доклад Ильича, доклад этот делался в Политехническом музее. Ильича встретили бурной овацией, слушали с громадным вниманием…»1400. Критики тоже не заставили себя ждать. Идеи Ленина вызывали полное непонимание левых эсеров и левых коммунистов, которые совсем не так представляли себе царство свободы, точно не как заимствование опыта немецкого империализма и государственный капитализм при Советской власти. Поэтому в мае – ненадолго – Ленин приступает к борьбе с «левым ребячеством». «Вчера гвоздем текущего момента было то, чтобы как можно решительнее национализировать, конфисковать, бить и добивать буржуазию, ломать саботаж, – писал он. – Сегодня только слепые не видят, что мы больше нанационализировали, наконфисковали, набили и наломали, чем успели подсчитать»1401.
Не оправдались и расчеты Ленина на мирную передышку.
С начала I Мировой войны Ленин неустанно выступал за превращение империалистической войны в гражданскую – для свержения императора и буржуазии. Но Ленину совершенно не нужна была гражданская война для свержения его самого. Но – бойтесь своих желаний.
У Гражданской войны имелся глубокий внутрироссийский контекст. Борис Савинков справедливо замечал: «Но не следует забывать, что в наших боях русские деревни горели, зажженные русскими снарядами, что над нашими головами свистели русские пули, и что русские расстреливали русских и что русские рубили саблями русских»1402.
«Одни восстали из подполий,
Из ссылок, фабрик, рудников,
Отравленные темной волей
И горьким дымом городов.
Другие из родов военных,
Дворянских разоренных гнезд,
Где проводили на погост
Отцов и братьев убиенных»1403.
Трагедия гражданской войны (описанная в этом отрывке из Максимилиана Волошина), в огне которой сгорели миллионы россиян, и ее жестокость объяснялись тем, что все стороны решали вопросы физического выживания. Проигравшего ждала смерть или, в лучшем случае, изгнание. Большевики вовсе не хотели, чтобы их «задушили в колыбели». Ничуть не больше желали собственной гибели люди, зачисленные большевиками в подлежащую экспроприации и подавлению «буржуазию», в чьи ряды оказались зачислены те, кто никогда и близко не стоял к этой социальной группе. «Истребление буржуазного класса шло самыми разнообразными путями: отнятием собственности, выселением из жилища, голодным пайком, трудовой повинностью, лишением свободы; наконец, казнями без конца, без счета»1404, – описывал Деникин причины роста рядов белого воинства.
Михаил Васильевич Фрунзе объяснял ожесточение войны самой ее природой: «В случае национальной войны государства, стремясь к полному разгрому, на худой конец могут примириться с половинчатыми результатами… Совсем не то при войне классовой, при войне гражданской, – исходом ее может быть только полный разгром одной стороны, половинчатые решения, раз война началась, невозможны… Здесь нельзя было остановиться на полпути. Нужно было победить полно и всеобъемлюще»1405. Для этого нужна была армия, которой все еще не было.
Основные оргвыводы по результатам Бреста были сделаны в постановлении СНК от 13 марта: «Тов. Троцкого назначить членом Высшего военного совета и исполняющим обязанности председателя этого совета… Товарища Подвойского согласно его ходатайству от должности военного комиссара по военным делам освободить. Народным комиссаром по военным делам назначить тов. Троцкого. Должность главнокомандующего согласно предложению, сделанному товарищем Крыленко Совету Народных Комиссаров, упраздняется»1406. Троцкий не имел вообще никакого военного опыта, поскольку, как и все большевистские лидеры, уклонился от призыва.
Военный совет на своем поезде тоже приехал в Москву. Михаил Бонч-Бруевич «ознакомился вполне с действительным положением немецкого фронта и об этом по приезде в Москву доложил Ленину. Та разведывательная завеса, которая была организована нами вокруг Петрограда, к этому времени дотянулась до Витебска, очертив определенный фронт… Московский период моей работы должен быть охарактеризован как период подготовки будущей Красной Армии. Я неоднократно по всевозможным вопросам военной практики беседовал с тов. Лениным. Этот период наших бесед подготовил почву для формирования будущей армии на началах принудительности и отказа от выборности командного состава»1407. Однако первые результаты будут видны не скоро.
Даже первомайский военный парад был сорван, о чем рассказывал Муралов: «1 мая войска должны были прийти для парада на Ходынку в определенный час. Аккуратно прибыл один латышский полк, другой запаздывал, еще более запаздывали части из районов… В ожидании прихода войск мы вместе с Л. Д. Троцким расположились в здании бывшего Петровского дворца. Парадом командовал начдив латышской тов. Вацетис. У меня “скребло” на сердце, нервничал и Лев Давыдович. Вдруг прибегает связист и сообщает, что на Ходынку приехал ВИ. Ну, совсем дело плохо. Лев Давыдович и я поспешили на поле, стали обходить войска; видим, действительно тихим ходом на автомобиле объезжает группы рабочих тов. Ленин. Сгорая от стыда, я подошел к Ильичу. Поздоровавшись, Ильич сказал:
– Ну что, товарищ Муралов, кажется, наши войска не совсем аккуратны?
Он сделал ударение на “наши”. Я готов был провалиться сквозь землю»1408.
В мае штаб Красной Армии был переведен в Муром. «В это время тов. Ленин уже не принимал непосредственного участия в военных делах, предоставляя это дело главным образом тов. Троцкому и Подвойскому. Но зато, когда на юге началось алексеевское и корниловское движение, тов. Ленин снова возвращается к непосредственному руководству нашими операциями по борьбе с южными армиями»1409.
