– Николай Александрович! Попытки Ваших единомышленников спасти Вас не увенчались успехом. И вот в тяжелую годину для нашей Советской республики… на нас возложена миссия покончить с Домом Романовых!
Женские крики:
– Боже мой! Ах! Ой!
Николай бормочет:
– Господи, Боже мой! Господи, Боже мой! Что же это такое?!
– А вот что такое! – говорит Юровский, вынимая из кобуры маузер.
– Так нас никуда не повезут? – спрашивает глухим голосом Боткин.
Юровский хочет что-то ответить, но я уже спускаю курок моего браунинга и всаживаю первую пулю в царя. Одновременно с моим выстрелом раздается первый залп латышей… Юровский и Ермаков тоже стреляют в грудь Николая II почти в упор. На моем пятом выстреле Николай II валится снопом на спину.
Женский визг и стоны: вижу, как падает Боткин, у стены оседает лакей и валится на колени повар… В пороховом дыму от кричащей женской группы метнулась к закрытой двери женская фигура и тут же падает, сраженная выстрелами Ермакова… В комнате ничего не видно из-за дыма – стрельба идет уже по еле видимым падающим силуэтам.
Слышим голос Юровского:
– Стой! Прекратить огонь!
Тишина, звенит в ушах.
Вдруг из правого угла комнаты, где зашевелилась подушка, женский радостный крик:
– Слава Богу! Меня Бог спас!
Шатаясь, поднимается уцелевшая горничная – она прикрылась подушкой; в пуху увязли пули. У латышей расстреляны все патроны, тогда двое с винтовками подходят и штыками прикалывают горничную… Застонал раненый Алексей… К нему подходит Юровский и выпускает три последние пули из своего маузера. Он затих и медленно сползает со стула к ногам отца… Осматриваем остальных и достреливаем из кольта еще живых Татьяну и Анастасию. Теперь все бездыханны». Браунинг, из которого он убил императора, Медведев в 1964 году, умирая, завещает передать Хрущеву.
Сообщение президиума Уральского областного совета поступило в Москву в 12 часов 17 июля: царь расстрелян, семья из города эвакуирована. Вечером последовало уточнение: «все семейство постигла та же участь, что и главу». 18 июля Свердлов сделал на заседании Совнаркома, где председательствовал Ленин, внеочередное заявление.
– По постановлению Екатеринбургского областного Совета в ночь с 16 на 17 июля, ввиду раскрытия большого белогвардейского заговора, имевшего целью похищение бывшего царя и его семьи, расстрелян Николай Романов. Семья его эвакуирована в надежное место. Никакого волнения, все спокойны. ВЦИК в лице своего президиума признает решение облсовета правильным.
Президиум поручил Свердлову, Сосновскому, Аванесову составить соответствующее сообщение для печати. Ленин, что-то писавший, оторвался от бумаги.
– Есть вопросы к товарищу Свердлову?
Вопросов не было
– Какое примем решение? – интересуется председательствующий.
СНК принял информацию к сведению1509. В прессе 19 июля было опубликовано вранье, что расстрелян «один Николай Романов», поскольку был вскрыт «крупный заговор с целью побега бывшего царя. В условиях Гражданской войны это могло бы принести дополнительную опасность для пролетарской революции. Семья Романова отправлена в безопасное место»1510. Ленин и не думал это опровергать. Или хоть слово сказать об убийстве. Дал ли Ленин санкцию на расстрел? Троцкий 9 апреля 1935 года записал в дневник воспоминание о своем разговоре со Свердловым:
«А кто решал? – спросил я.
– Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять нам им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях»1511.
Историк вопроса Александр Боханов пишет: «Надо считать Ленина или очень глупым, или очень беспечным человеком, чтобы думать, что он, в совершенстве владея мастерством демагогии и конспирации, стал бы отдавать письменные приказы… Но что ленинская клика не могла не знать о подготовке кровавого злодеяния, в том невозможно сомневаться»1512. Молотов полагал: «Думаю, что без Ленина никто на себя не взял бы такое решение»1513.
Ленин искоренял самое идею реставрации Романовых. Не случайно, что в те же июльские дни в Алапаевске казнили великую княжну Елизавету Федоровну, великого князя Сергея Михайловича, князей Ивана Константиновича, Константина Константиновича. Еще раньше в Перми был убит брат императора Михаил Александрович. А через полгода (в ответ на «злодейское убийство в Германии товарищей Розы Люксембург и Карла Либкнехта») в Петропавловской крепости расстреляют великих князей Николая Михайловича, Дмитрия Константиновича, Павла Александровича и Георгия Михайловича.
Николай II, его супруга и дети причислены Русской Православной церковью к лику святых. Их реабилитация состоялась в октябре 2008 года решением Верховного суда Российской Федерации.
Планы западных держав в отношении России летом 1918 года становились все более масштабными. Ценное признание от Локкарта в отношении роли внешнего фактора в Гражданской войне: «Я предсказывал, и события оправдали мое предсказание, что мы можем рассчитывать получить от России только то, что мы сами в нее вложим. Русский народ в массе своей не ударил пальцем о палец… Тлевшая гражданская война вспыхнула ярким пламенем и поглотила тысячи русских жизней. Косвенным образом мы являемся ответственными и за террор»1514.
Ленин по-прежнему готов оказывать Западу знаки внимания. После покушения на Мирбаха, опасаясь других террористических выходок против дипкорпуса, он решил предложить перевести его из Вологды под надежную охрану ВЧК в Москву. 23 июля Фрэнсис ответил Чичерину: «Спасибо за Вашу телеграмму, мы признательны за Ваш неизменный интерес к нашей личной безопасности и решили последовать Вашему совету и покинуть Вологду»1515. На следующий день американский посол сделал важное добавление: поедет дипкорпус не в Москву, а в Архангельск, для чего просил выделить паровоз. Для Локкарта были неожиданностью как отъезд послов, так и то, что они «оставили ничего не значащее объяснение, что их отъезд не означает разрыва дипломатических сношений. Но большевики усматривали в этом отъезде, и не без оснований, увертюру к открытой борьбе»1516.
Ленин, Троцкий и Чичерин 25 июля телеграфировали в Архангельск Кедрову: «Посольства держав Согласия едут из Вологды в Архангельск. Готовьте пароход для их немедленного отъезда из России, дабы они не могли задержаться в Архангельске, что в высшей степени нежелательно по понятным Вам соображениям»1517. Чичерин рассказывал, что выезд западных дипмиссий «совершился корректным образом, что облегчило нам дальнейшие сношения с их государствами. Как раз в это время величайшего обострения отношений с Антантой ВИ впервые настоял на том, чтобы мы обратились к Антанте с мирными предложениями. В первый раз через американского консула Пуля мы запросили Англию, чего она, собственно, хочет. Затем формальное мирное предложение мы переслали через дружественного нам секретаря норвежской миссии Христиансена»1518. Но эти мирные усилия повисли в воздухе после начала нового, куда более масштабного, тура западной интервенции.
