Ленин не сильно преувеличивал, когда писал: «Расстрелы десятков тысяч рабочих. Расстрелы даже меньшевиков и эсеров. Порка крестьян целыми уездами. Публичная порка женщин. Полный разгул власти офицеров, помещичьих сынков. Грабеж без конца. Такова правда о Колчаке и Деникине»1570. Нобелевский лауреат Борис Пастернак в «Докторе Живаго» был предельно точен: «Изуверства белых и красных соперничали по жестокости, попеременно возрастая одно в ответ на другое, точно их перемножали. От крови тошнило, она подступала к горлу и бросалась в голову, ею заплывали глаза»1571.
Красный террор помог создать относительно боеспособную Красную Армию (как белый террор помогал создавать белую).
В отсутствие раненого Ленина постановлением ВЦИК от 2 сентября о превращении Советской Республики в военный лагерь был создан Революционный Военный Совет Республики (РВСР) как высший коллегиальный орган управления и политического руководства Вооруженными силами РСФСР. Под руководством Троцкого и его заместителя врача Склянского РВСР принял командование над всеми военными делами. Оперативное руководство операциями было возложено на штаб Реввоенсовета во главе с военспецами-генералами. Общее руководство осуществлялось Троцким из штабного поезда, на котором он возил с собой автомобили, службы связи, типографию, трибунал, санитарную команду, специалистов по военной инженерии, снабжению, артиллерии, уличным боям.
Троцкий в Свияжске уже 7 сентября получил телеграмму от Ленина: «Выздоровление идет превосходно. Уверен, что подавление казанских чехов и белогвардейцев, а равно поддерживающих их кулаков-кровопийцев будет образцово-беспощадное»1572. Троцкий разделял ленинский подход. «Надо было решиться на суровые меры. Я издал приказ, напечатанный в типографии моего поезда и оглашенный во всех частях армии: “Предупреждаю: если какая-либо часть отступит самовольно, первым будет расстрелян комиссар части, вторым – командир. Мужественные храбрые солдаты будут поставлены на командные посты. Трусы, шкурники и предатели не уйдут от пули”»1573. По приговорам полевых трибуналов расстреливались не только командиры и комиссары, но и рядовые бойцы.
Ленин же считал, что Троцкий проявлял недопустимую мягкость и укорял его 10 сентября: «Удивлен и встревожен замедлением операции против Казани, особенно если верно сообщенное мне, что вы имеете полную возможность артиллерией уничтожить противника. По-моему, нельзя жалеть города и откладывать дольше, ибо необходимо беспощадное истребление, раз только верно, что Казань в железном кольце»1574. Ленин зря беспокоился. В тот день Казань была освобождена Красной Армией.
«Сочетанием агитации, организации, революционного примера и репрессий был в течение нескольких недель достигнут необходимый перелом, – писал Троцкий. – Из зыбкой, неустойчивой, рассыпающейся массы создавалась действительная армия»1575. Железная дивизия Гая 12 сентября освободила Симбирск. Ленину видятся светлые перспективы, и он пишет Троцкому: «Приветствую с взятием Симбирска. По-моему, надо напрячь максимальные силы для ускорения очистки Сибири. Не жалейте денег на премии. Телеграфируйте, спасено ли и сколько ценностей Казани. Я уже завтра начинаю заниматься делами». «Взятие Симбирска – моего родного города, – уверял Ленин, – есть самая целебная, самая лучшая повязка на мои раны. Я чувствую небывалый прилив бодрости и сил»1576. А Вацетис вместо ранее предлагавшегося Лениным расстрела получил вновь созданную должность главнокомандующего Вооруженными силами РСФСР.
Сталин старался не отставать. Из Царицына он «железной, беспощадной метлой» прочищал тыл, самолично назначая и меняя командиров и комиссаров, чем приводил Троцкого в бешенство: «Категорически настаиваю на отозвании Сталина… У нас успехи во всех армиях, кроме Южной, в особенности Царицынской, где у нас колоссальное превосходство сил, но полная анархия в верхах», – писал Троцкий Ленину 4 октября. Сталин и Ворошилов обвиняли Троцкого в развале фронта и третировании «виднейших членов партии в угоду предателям из военных специалистов… Наша новая армия строится благодаря тому, что рядом с новыми солдатами рождаются новые революционные командиры. Навязывать им заведомых предателей… – это значит расстраивать весь фронт»1577. Столкновение двух железных воль вновь высекало искры конфликта, в который Ленину пришлось вмешиваться. В споре о военспецах верх остался за Троцким. В октябре Сталина отозвали из Царицына. Но конфликт продолжится, и он будет иметь серьезные последствия как для судеб всех его участников, так и Вооруженных сил.
Красная Армия перешла в наступление, но была все еще слаба. Член Реввоенсовета 1-й армии Сергей Павлович Медведев писал Ленину о положении в борьбе с чехословаками: «Я убедился, что у нас есть толпы вооруженных людей, а не крепкие воинские части… Большая часть из них состоит из добровольцев. Никакой военной выучке они не подвергались, и поэтому слишком трудно совершать с ними военные операции. Они могут совершить партизанский набег, но чуть только попадут под военный, а не партизанский огонь – они обнаруживают всю слабость свою и панически бегут от жалкой горстки опытного противника»1578.
Но все же выздоравливавший Ленин был уже преисполнен оптимизма. 3 октября он уверенно утверждал: «Мы решили иметь армию в 1 000 000 человек к весне, нам нужна теперь армия в три миллиона человек. Мы можем ее иметь. И мы будем ее иметь». Разворачивалась система Всевобуча. И 23 октября Ленин радовался, что «прошел тот период, когда мы были бессильны. И мы пошли вперед гигантскими шагами; прошел период, когда у нас не было армии, когда не было дисциплины; создалась новая дисциплина, и в армию пошли новые люди, которые тысячами отдают жизнь». Создаваемая армия рассматривалась Лениным уже не только как инструмент обороны, но и как ударный отряд мировой революции. «Мы должны победить не только белогвардейцев, но и всемирный империализм… Для этого Красная Армия нужна более всего»1579. Численность армии вырастет с 360 тысяч человек в июле до 800 тысяч в ноябре 1918 года1580.
Красная Армия начала одерживать первые победы и по причине относительной слабости противника. Наиболее существенное той осенью: началось разложение чехословацких частей, и они оказались в конфликте в белыми соединениями. Генерал Сахаров свидетельствовал о белочехах: «Ясно, что из массы военнопленных-шкурников не могли образоваться крепкие воинские части… Как только встретили опасность, столкнулись с крепкими красными частями, то повернули назад. Отступление чехов с их “военной добычей” легло теперь всей тяжестью на русское многострадальное офицерство и добровольцев; плохо снабженные, полуголодные, недостаточно даже вооруженные, эти истинные герои прикрывали чешские эшелоны, наполненные здоровыми, сильными людьми, с обилием всяких запасов. Естественно, что чувства русских начали меняться и, вместо прежних иллюзий восхищения освободителями и братьями, стало нарождаться чувство возмущения и презрения к жадным и трусливым чужакам, нашим же военнопленным». Белых офицеров особенно возмущало в чехословаках, помимо трусости и мародерства, еще и то, что они «самым беззастенчивым образом поддерживали партию эсеров, добывали для нее власть над русскими массами»1581.
