Керзон 20 июля шлет в Кремль телеграмму с уверениями, что союзники побуждают Польшу к немедленным переговорам о перемирии, хотели бы «наладить связь России с участниками мирной конференции» под эгидой Лиги Наций. Британское правительство «должно ясно сказать, что переговоры о возобновлении торговли между Россией и Британской империей не могут продолжаться с какой-либо пользой, если Советская Россия вторгнется в Польшу»1848. Глава польского МИДа Сапега 22 июля попросил о перемирии.
От переговоров Ленин не отказывался. И не спешил, охваченный предвкушением победы. И уже не только над Польшей. Ленин в тот день телеграфировал в Харьков Сталину: «Положение в Коминтерне превосходное. Зиновьев, Бухарин, а также и я думаем, что следовало бы поощрить революцию тотчас в Италии. Мое личное мнение, что для этого надо советизировать Венгрию, а может быть, также Чехию и Румынию»1849. Сталин в ответной телеграмме соглашался с возможностью «поставить вопрос об организации восстания в Италии и в таких еще не окрепших государствах, как Венгрия, Чехия (Румынию придется разбить)»1850.
Готовясь к вступлению советских войск в Варшаву, Политбюро образовало Польское бюро ЦК РКП в составе Дзержинского, Кона, Мархлевского, Прухняка и Уншлихта. 23 июля был сформирован и временный орган власти – польский ревком во главе с Мархлевским, который 30 июля издал обращение «К трудящимся Польши»: «Красное знамя над дворцами Зыгмунтовским и Бельведерским должно быть водружено вами самими до того, как российская Красная Армия войдет в столицу… Да здравствует освобожденная рабочая социалистическая Польша»1851.
По мере наступления Красной Армии стала возможной реанимация литовской и белорусской государственности. Переговоры с литовским правительством шли с начала 1920 года. Литва требовала признания полной независимости в этнографических границах, то есть «включающей в себя в общих чертах бывшие Виленскую, Ковенскую, Гродненскую и Сувалкскую губернии со столицей в Вильно», а потом расширила свои претензии на некоторые белорусские земли1852. Помогли напоминания руководителя российской делегации Иоффе о том, что значительная часть Литвы, включая Вильнюс, оккупирована поляками, и в этих условиях выдвижение территориальных претензий к другим странам неуместно. Окончательно упорство литовской стороны иссякло летом 1920 года, когда Красная Армия приближалась к литовским пределам. 12 июля договор, признававший независимость Литвы, был подписан. 14 июля 3-й конный корпус Гая вошел в Вильно, после чего три литовские дивизии присоединились к советским войскам.
Почти сразу же объединенное заседание минского губернского ВРК и Бюро компартии Лит-Бел образовало отдельный белорусский ревком под председательством Александра Григорьевича Червякова. Именно этот ревком и принял 1 августа декларацию о независимости Советской Социалистической Республики Белоруссии.
Было решено форсировать и заключение мирного договора с Латвией. Причем на ее условиях и не считаясь с возражениями со стороны латышской компартии. Договор был подписан 11 августа в том виде, который устраивал Ульманиса: признавалась независимость Латвии, части Красной Армии выводились из Латгалии в двухнедельный срок.
Первого августа был взят Брест-Литовск. В Тарнополе провозглашена государственная самостоятельность Восточной Галиции с задачей установления советской власти, чем должен был заняться Галицийский революционный комитет во главе с Затонским.
Первая Конная рвалась вперед. Исаак Бабель – боец Конармии – записывает в дневник 3 августа: «Начинается бой, артиллерия кроет, недалеко разрывы, грозный час, решительный бой – остановим польское наступление или нет, Буденный Колесникову и Гришину – расстреляю, они уходят бледные пешком. До этого – страшное поле, усеянное порубленными, нечеловеческая жестокость, невероятные раны, проломленные черепа, молодые белые нагие тела сверкают на солнце, разбросанные записные книжки, солдатские книжки, Евангелия, тела в жите… Вижу, как строятся колонны, цепи идут в атаку, жалко этих несчастных, нет людей, есть колонны, огонь достигает величайшей силы, в безмолвии происходит рубка»1853.
В Варшаве создается правительство национальной обороны с участием всех политических партий, вводятся чрезвычайные и полевые суды. Пошел поток военных грузов с Запада. Особенно ценными окажутся 600 артиллерийских орудий со снарядами, переправленные через Румынию.
Была резко активизирована западная помощь Врангелю, который расширил зону контроля из Таврии на Донбасс и Дон. Отбивались 13-я армия и созданная в июле 2-я Конная армия Городовикова. В ходе встречных боев белые заняли Орехов и Александровск, но успех развить не смогли. Москва заметно наращивала силы на южном направлении.
И здесь Ленин затеял реорганизацию, полагая, что победа над поляками уже близка, а Врангель представлял возраставшую угрозу. Западная стратегия поддержки Польши через усиление и активизацию врангелевских войск сработала. Второго августа Ленин телеграфировал Сталину и Склянскому: «Только что провели в Политбюро разделение фронтов, чтобы Вы исключительно занялись Врангелем. В связи с восстаниями, особенно на Кубани, а затем и в Сибири, опасность Врангеля становится громадной, и внутри Цека растет стремление тотчас заключить мир с буржуазной Польшей».
Решение заключалось в том, чтобы разделить Юго-Западный фронт, выделив его крымский участок в самостоятельный Южный фронт. Сталину поручалось сформировать Реввоенсовет этого нового Южного фронта. Командовать им решено было направить Фрунзе. Одновременно Западный фронт и то, что оставалось от Юго-Западного, объединялись под эгидой Реввоенсовета Западного фронта. Сталин отвечает из Лозовой: «Вашу записку о разделении фронтов получил, не следовало бы Политбюро заниматься пустяками… Что касается настроения ЦК в пользу мира с Польшей, нельзя не заметить, что наша дипломатия иногда очень удачно срывает результаты наших военных успехов».
Третьего августа Ленин отвечал Сталину: «Не совсем понимаю, почему Вы недовольны разделением фронтов. Сообщите Ваши мотивы. Мне казалось, что это необходимо, раз опасность Врангеля возрастает… Наша дипломатия подчинена ЦК и никогда не сорвет наших успехов, если опасность Врангеля не вызовет колебаний внутри Цека. Из Кубани и Донобласти получаем тревожные, даже отчаянные телеграммы о грозном росте повстанческого движения. Настаивают на ускорении ликвидации Врангеля»1854.
Западному фронту передавались с Юго-Западного 12-я и 14-я армии и 1-я Конная. Вся эта реорганизация привела к тому, что управление войсками было во многом потеряно. «Включительно по 10 августа между главкомом и командованием фронтов велись переговоры и переписка по организационной стороне передачи армий»1855, – замечал Буденный.
Одновременно были затеяны активные дипломатические маневры, которые со стороны Ленина носили во многом фиктивный характер. Вести переговоры был назначен не обремененный каким-либо дипломатическим багажом Данишевский. «При составлении мандата, – вспоминал он, – ВИ предложил включить в мандат все мои “чины” (член ВЦИК, комиссар Полевого штаба Реввоенсовета и пр.), и, когда на его вопрос о моих военных должностях я заявил, что являюсь председателем Реввоентрибунала Республики, он, смеясь, блестя глазами, указывая пальцем на бумагу, предложил включить и эту должность:
