– Именно так и надо, пусть знают, что мирные переговоры ведет председатель Революционного военного трибунала Республики 1856.
Ллойд Джордж 4 августа предъявил ультиматум находившимся в Лондоне Каменеву и Красину: наступление на Варшаву должно быть остановлено, «в противном случае Британия придет на помощь Польше, как в 1914 г. она пришла на помощь Бельгии» 1857. «Если советские армии будут двигаться дальше, то разрыв с союзниками неизбежен».
Пятого августа Сапега сообщил Чичерину о готовности направить для переговоров в Минск правомочную делегацию во главе с Домбским. 7 августа ответ был дан. Условия Москвы (полагаю, лукавые) были весьма умеренными. «Советские представители… признавали независимость Польской республики, – прочел Черчилль. – Они не требовали от Польши никакой контрибуции. Они соглашались с тем, чтобы польская граница была проведена в согласии с нотой лорда Керзона от 11 июля»1858. Ллойд Джордж 10 августа информировал Варшаву о принципиальном согласии Лондона с советскими условиями.
Зато в Вашингтоне и Париже царила истерика. 9 августа пришла нота госсекретаря США Бейнбриджа Колби. Соединенные Штаты заявили о себе как о гаранте территориальной целостности и независимости Польши, официально заняли позицию непризнания Советской власти и возложили на себя миссию противодействия распространению мировой революции. Тем самым администрация Вильсона провозгласила политику «карантина»: «Отказ Америки от признания России проистекает из экспорта режимом революции через Коминтерн, конфискации им собственности иностранцев, ее отказа от выплаты иностранных долгов»1859.
Французы пошли еще дальше. 11 августа последовало отчаянное заявление французского правительства: «Принимая во внимание военные успехи и усиление правительства генерала Врангеля, а также его заверение относительно… верности прежним обязательствам России, французское правительство решило признать правительство генерала Врангеля фактическим правительством Южной России». В Крым прибыла французская военно-дипломатическая миссия, для охраны которой в Черное море вошла французская эскадра миноносцев1860.
Десятого августа часть польской делегации была обнаружена Данишевским «в Седлеце после занятия города красными войсками, и тотчас же начались предварительные переговоры о времени и месте мирной конференции»1861.
Красная Армия шла дальше. 13 августа ее 21-я и 27-я дивизии овладели городом Радзымином в 23 км от Варшавы. 14 августа Троцкий издал приказ: «Нам необходимо отучить правительство польских банкротов играть с нами в прятки. Красные войска, вперед! Герои. На Варшаву!» Черчилль был в ужасе: «Собрался комитет министров… Общественное мнение в Англии и во Франции находилось в полной прострации. Всякая военная интервенция была невозможна. Ничего не оставалось кроме слов и бессильных жестов»1862. И тут… «Решимость Ллойд Джорджа вступить в войну потеряла смысл через сорок восемь часов, когда 150-тысячная армия остановила Тухачевского у Радзымина, всего в 25 километрах от Варшавы. Для новой Польши это было “чудо на Висле”»1863.
Для Ленина и Москвы это стало ночным кошмаром.
Военные успехи Красной Армии за считаные часы сменились жестким поражением. Оценки военных возможностей Красной Армии оказались преувеличены, тем более в условиях затеянной в самый разгар наступления перекройки фронтов. Войска отрывались от тылов. «Вышедшие к Висле советские части были крайне утомленными и малочисленными. В ходе боев они понесли большие потери, тыловые части отстали на 200–400 км, в связи с чем нарушился подвоз боеприпасов и продовольствия. Войска не получали пополнений… Многие полки, в сущности, превратились в роты… В войсках не хватало патронов и винтовок, не было артиллерийских снарядов»1864.
Буденный утверждал, что «противник на варшавском направлении превосходил по численности наши войска почти в два раза»1865. Пилсудский не подтверждал своего численного превосходства: «В заключительном эпизоде на Висле я оценивал силы Тухачевского в 130 000–150 000 бойцов, а наши, учитывая только те силы, которые могли быть использованы в так называемой битве под Варшавой, – в 120 000–180 000»1866.
Сам Тухачевский напишет: «Расхождение ко времени решительного столкновения почти под прямым углом главных сил Западного и Юго-Западного фронтов предрешило провал операции как раз в тот момент, когда Западный фронт был двинут в наступление за Вислу»1867. Пилсудский называл и еще один крупный просчет пана Тухачевского: вместо того, чтобы брать Варшаву с ходу, командующий Западным фронтом зачем-то решил обойти ее с севера. «8 августа он сам отдал приказ, предписывавший 14‑й и 15‑й армиям не взятие Варшавы, а “поход за Вислу”. Вот и пошли обе армии прямо на Запад, мимо Варшавы…»1868
Обнаружился и главный стратегический просчет ленинского плана революционной войны. Войска шли на Варшаву в надежде на революционный подъем польских (и немецких) трудящихся масс. На деле немцы только с интересом и злорадством наблюдали за тем, как русские и поляки убивают друг друга. А Польша сплотилась перед лицом внешнего нашествия. Высшему руководству страны была известна докладная записка Секретариата Польского бюро пропаганды и агитации при ЦК РКП(б) от 21 апреля 1920 года, где говорилось, что даже приближение Красной Армии «к этнографическим границам Польши несомненно вызовет в Польше новую бурю национализма, которая захватит не только буржуазию и крестьянство, но и значительную часть рабочего класса, отравляя его идеей “защиты отечества” перед “москалями”»1869. Ленин в это не верил. А зря: именно это и случилось. Только с 1 июля и по 20 августа пополнение польской армии составило 172 тысячи человек, из них 77,5 тысячи – добровольцами.
Французы фактически взяли на себя командование польскими войсками. «Вейгану был предоставлен полный контроль над военными действиями. Он перегруппировал отступавшие польские армии и превратил отступление в согласованное контрнаступление»1870, – авторитетно свидетельствовал Черчилль. «Среди военных советников, направленных Францией полякам, чтобы помочь им отразить наступление большевиков, был полковник де Голль, учивший Тухачевского французскому языку, когда они оба были в немецком плену в 1917 г.»1871
«Противник упредил нас своим контрнаступлением»1872, – признавал Буденный. 14 августа перешла в контрнаступление 5-я польская армия генерала Сикорского. На следующий день его кавалерия ворвалась в Цеханув, где располагался штаб 4-й советской армии, оставив весь правый фланг наступавших красных войск без управления. На рассвете 16 августа перешла в наступление ударная группа, которую возглавил лично Пилсудский. Она начала быстрое продвижение к Брест-Литовску, отрезая с юга и прижимая к прусской границе все армии Западного фронта.
Первая конная в это время вела операцию по взятию Львова, и, получив приказ нового для нее командующего фронтом Тухачевского (на самом деле много различных приказов, вызвавших страшную неразбериху) двигаться на север, не смогла и не успела его исполнить. Официальные мирные переговоры открылись 17 августа в Минске. Данишевский писал в дневнике: «Ленин в только что полученной телеграмме говорит, чтобы был я архитверд, чтобы не волновался и был хладнокровен. Таким буду. Но трудно таковым быть при данной обстановке”»1873. И теперь в дипломатическом решении уже не были заинтересованы поляки и Антанта.
