Ленин эффективно отрезал Россию от мирового финансового рынка, объявив дефолт по государственному долгу. «Накануне Первой мировой войны Россия являлась крупнейшим заемщиком в мире. Дефолт, объявленный Россией в 1918 году, вызвал цепную реакцию на мировых финансовых рынках, по своим масштабам несопоставимую с последствиями любого из последующих дефолтов»2038.
Большевики, придя к власти, полагали вскоре вообще обойтись без денег. «Когда мы победим в мировом масштабе, мы, думается мне, сделаем из золота общественные отхожие места на улицах нескольких самых больших городов мира»2039, – обещал Ленин даже в начале нэпа.
Идея немедленного воплощения Марксовой мечты об отмене товарно-денежных отношений была весьма популярна в кругах левых коммунистов. Но она не была претворена в жизнь. Деньги сохранялись. Но денег не было.
Работавший после революции в Наркомфине (а потом возглавивший МГУ) Дмитрий Петрович Боголепов писал об изначальной финансовой политике большевиков: «Государственного бюджета в это время не было, так как Временное правительство за восемь месяцев своего существования не удосужилось его рассмотреть и утвердить; кроме того, он все равно никуда бы не годился при изменившейся ценности денег и совершенно изменившемся строе государственной жизни. С другой стороны, многие товарищи совершенно не считались с бюджетными формальностями, считая их буржуазными предрассудками, и ВИ приходилось в Совете Народных Комиссаров вести упорную борьбу за соблюдение норм, необходимых и для Советского государства… Если бы не было сдерживающей и направляющей воли ВИ, то наше финансовое хозяйство было бы совершенно дезорганизовано в самое непродолжительное время». Но оно и так было дезорганизовано.
Конфискации, национализации, введение прогрессивного налога не исправили ситуацию с пополнением казны. Главным источником средств стала эмиссия. К моменту захвата власти большевиками в обороте преобладали царские рубли («николаевки»), а также выпущенные Временным правительством талоны, напечатанные на одной стороне листа и без серийного номера, известные в народе как «керенки», или «думки». Ленинское правительство долго не решалось печатать собственные денежные знаки, продолжая штамповать «керенки». Белые правительства выпускали собственные ассигнации. На оккупированных интервентами территориях использовалась иностранная валюта – американская, английская, французская, японская, турецкая. Только с весны 1919 года в оборот были пущены «совзнаки».
Боголепов рассказывал, что Ленин отстаивал идею «о полном аннулировании всех прежде выпущенных бумажных денег и о замене их совершенно новыми денежными знаками с целью окончательного экспроприирования спрятанных богатств буржуазии… Впоследствии эта мера была, в сущности, осуществлена, но уже после того, как богатства были экспроприированы потоком денежных знаков, который не удалось остановить. Гражданская война требовала все новых и новых средств, которые взять было негде, и все эти средства приходилось брать поневоле при помощи печатного станка, что и привело к полному срыву первоначально намеченной и первое время твердо проводившейся ВИ политики»2040.
В черновом наброске к проекту программы РКП(б) Ленин в феврале 1919 года предлагал: «Сразу уничтожить деньги в первое время перехода от капитализма к коммунизму представляется невозможным… Одной национализации банков для борьбы с этим пережитком буржуазного грабежа недостаточно. РКП будет стремиться к возможно более быстрому проведению самых радикальных мер, подготовляющих уничтожение денег, в первую голову замену их сберегательными книжками, чеками, краткосрочными билетами на право получения общественных продуктов и т. д., установление обязательного держания денег в банках и т. п.»2041. Декрет Совнаркома от 2 мая 1919 года предусматривал осуществление платежей между учреждениями без реальной денежной оплаты – через их оформление бухгалтерскими записями. В конце 1920 – начале 1921 года были приняты решения о закрытии Центрального банка, бесплатном обеспечении рабочих, служащих и членов их семей продовольствием, одеждой и обувью. Правительство отменило плату за квартиру и коммунальные услуги, за проезд в общественном транспорте. Это был апогей «военного коммунизма».
К концу 1920 года курс бумажного рубля упал в 13 тысяч раз по сравнению с 1913-м. И продолжал падать, а эмиссия нарастать. До 1 января 1922 года было выпущено бумажных денег на 7 трлн рублей, на 1 ноября того же года – на 1302 трлн2042.
Постановлением СНК от 3 февраля 1920 года было учреждено Государственное хранилище ценностей РСФСР (Гохран) для централизованного хранения и учета «ценностей, состоящих из золота, платины, серебра в слитках и в изделиях из них: бриллиантов, цветных драгоценных камней и жемчуга». Сперва были аккумулированы драгоценности царской семьи, Оружейной палаты, РПЦ. В 1920 году вступил в действие и декрет «О конфискации всего движимого имущества эмигрантов и лиц, приравненных к ним». Золотом Ленин распоряжался лично.
Однако с момента создания Гохрана возникли ожидаемые проблемы. Воровали, как выяснится, все, включая комиссаров, и всё, включая золото в слитках и драгоценные камни. С мандатом ЦК РКП(б) в Гохран 4 мая 1921 года был отправлен Юровский, расстреливавший царскую семью. Через несколько дней он докладывал Ленину о том, что ежедневно из Гохрана пропадало ценностей на 1,5 миллиона рублей золотом. Организаторов быстро вычислили, изъяли у них и бриллианты, и левые накладные, и обширную переписку с заграничными партнерами на бланках Наркомфина. Троих расстреляли, остальных посадили2043.
Марксисты знали: где деньги, там и товар. Ленин доказывал: «Свободно торговать – это значит свободно насаждать капиталистов; а свобода торговать в стране, которая измучена голодом, где голодный человек за кусок хлеба готов отдать все, что угодно, даже себя в рабство, свободно торговать, когда страна голодает, – это значит свободно обогащать меньшинство и разорять большинство»2044.
Шло широкое внедрение социалистических принципов распределения и наступление на частную торговлю. 21 ноября 1918 года был принят декрет Совнаркома об организации снабжения, который упразднял частноторговый аппарат и возлагал на Комиссариат продовольствия обязанность заготовки и снабжения населения всеми продуктами личного потребления. Началась кампания национализации магазинов, которая ничего не дала: ни в одном магазине в момент национализации товаров не оказывалось. Людей в городах и деревнях объединяли в «потребительские общества», или коммуны, через которые шло распределение продовольственных пайков. Правоохранители пресекали торговлю и выявляли склады совучреждений, хлебопекарни и булочные, откуда на рынок поступали ворованные товары. Политика государственного снабжения обернулась на деле ограничениями свободной торговли, которые ослаблялись в частые моменты обострения социальной напряженности.
Так, в Москве и Петрограде было легализовано «полуторапудничество», когда крестьяне получили право привозить в города и продавать по рыночным ценам до полутора пудов зерна. Именно на черном рынке, несмотря на все запреты, реализовывалась большая часть продовольствия, не говоря уже обо всем остальном – от карточек на продукты и талонов на галоши до антиквариата и бриллиантов. И чем шире становился сектор распределения товаров по карточкам, тем большие размеры принимал черный рынок: туда немедленно перекочевывала значительная часть полученного бесплатно или по низкой цене. Цены на черном рынке были взвинчены дефицитом и преследованиями частных торговцев. Частная торговля, как ее ни травили, не замирала ни на миг. Тот же Сухаревский рынок в Москве оставался постоянным «рассадником криминала» и «одним из крупных спекулятивных торжищ» страны.
