Конечно, Ленин оговаривался:
– Несомненно, они будут пытаться обмануть нас и обойти наши законы, но у нас на это есть соответствующие учреждения: ВЧК, МЧК, Губчека и т. д.
Партия, да и вся страна были в шоке: не успели освободиться от своих буржуев, как тут же отдают Страну Советов в кабалу буржуям иностранным. После этого Ленин вынужден был месяц с лишним говорить на эту тему во всех выступлениях в конце 1920 года. Например, 6 декабря:
– Если мы Камчатку, которая юридически принадлежит нам, а фактически захвачена Японией, отдадим Америке, ясно, что мы выиграем. Мы написали проект договора, который еще не подписан, который отдает на 60 лет Камчатку – большую территорию крайнего Востока и Северо-Востока Сибири – американцам с правом поставить военную гавань в том порте, который открыт круглый год, в котором есть нефть и уголь. В Европейской России – северные леса – 70 миллионов десятин. Миллионов 17 десятин предназначены под концессии. У нас есть один миллион десятин целины, которой мы не поднимем, так как не имеем рабочего скота, не имеем необходимых орудий, а трактором эту землю можно поднять на любую глубину. Поэтому нам выгодно эту землю сдать в аренду.
Перед открытием VIII съезда Советов 21 декабря Ленин вынужден был выступать со специальным докладом о Камчатке и концессиях на фракции партии.
– Наш основной интерес – возможно скорее получить от капиталистических стран те средства производства (паровозы, машины, электрические аппараты), без которых восстановить нашу промышленность сколько-нибудь серьезно мы не сможем, а иногда и совсем не сможем, за недоступностью иметь для наших фабрик нужные машины. Надо подкупить капитализм сугубой прибылью.
Вандерлип меж тем продолжал пудрить мозги, на сей раз уверив Москву, что уже вступивший на пост президента Гардинг был готов к восстановлению торговых отношений. 17 марта 1921 года Ленин писал Вандерлипу в Вашингтон: «Я очень рад слышать, что президент Гардинг благожелательно относится к нашей торговле с Америкой. Вы знаете, какое значение мы придаем нашим будущим деловым сношениям с Америкой». Москва отправила Гардингу послание в этом духе. Но выяснилось, что у него были другие взгляды на Россию. Жульничество Вандерлипа стало заметно невооруженным взглядом. Даже Ленину. На заседании комфракции ВЦСПС 11 апреля он оправдывался:
– И совершенно неправильно острил т. Рязанов, говоря, что с Вандерлипом мы влипнем. Правда, нами была допущена одна ошибка, это – посылка телеграммы Гардингу. Но так как до сих пор мы никаких договоров и сношений с Америкой не имели, то ошибки тут не было, и мы только увидели, что Вандерлип хвастал своими связями с американским правительством.
На этом заседании Ленин делал обширный доклад о концессиях, рассказывая об их важности и, как бы мимоходом, заметил:
– Должен прибавить, что до сих пор мы еще ни одной концессии не заключили2056.
Одной из причин неудач внешнеторговой и концессионной политики было стойкое нежелание Ленина даже обсуждать проблему обслуживания внешнего долга. О проблемах долгов Ленин высказывался не раз, и до 1921 года – совершенно однозначно. Например, о Франции:
– Она надеется, что мы ей заплатим те 20 миллиардов долга, которые взял бывший царь и которые подтвердило правительство Керенского, и теперь всякому разумному человеку ясно, что французским капиталистам не видать этих денег, как своих ушей…2057.
В результате реализации ленинской политики и Гражданской войны российская экономика рухнула. Соломон видел из окна поезда: «Мы ехали, вернее тащились по лесам и пустыням, поросшим травой, вдоль запущенных полей, и мы почти не встречали скота – все, или почти все было реквизировано, перерезано. И всюду картины лишений, лишений без конца!.. Уныние и полная безнадежность царили повсюду, и люди даже не скрывали своего отчаяния и в случайных беседах открыто жаловались на то, что большевики довели их своими реквизициями и всей своей политикой до полного разорения, до нищеты»2058. Ленин был почти безукоризненно точен, когда говорил в декабре 1920 года:
– Россия промышленно разорена, и, по сравнению с довоенным положением, оно ухудшилось до одной десятой, если не ниже2059.
В 1920 году объем экономики составлял 12,8 % от довоенной. Выпуск промышленной продукции снизился на 86 % по сравнению с 1913 годом. Зарплата рабочих сократилась на две трети2060. В городах и рабочих поселках не хватало всего – хлеба и топлива, одежды и обуви, люди уже который год жили впроголодь.
Выплавка чугуна упала до уровня 1862 года, а выпуск тканей – 1857 года.
По подсчетам известного англо-американского историка Пола Кеннеди, производство стали в России в 1920 году составило 0,16 млн тонн, тогда как в 1913 году было 4,8 млн тонн. В США в 1920-м выплавили 42,3 млн тонн. Потребление энергии (в миллионах тонн угольного эквивалента) в России в 1920 году составило 14,3 (в 1913 году – 54), тогда как в США – 6942061.
Было выведено из строя около 80 % всей железнодорожной сети. Если до войны парк паровозов насчитывал 19 тысяч единиц, то к началу 20-х – только 7 тысяч, причем большинство из них дышало на ладан. Из 473 тысяч вагонов сохранилось 195 тысяч. На приколе стояло большинство судов. Практически не функционировали почта и связь.
Посевная площадь составляла в 1921 году 50 % по сравнению с довоенной. Валовой сбор зерна упал с 7,5 млрд пудов на территории Российской империи до 1,9 млрд в 1921 году на территории РСФСР (правда, надо принять во внимание и потерю территорий). Поголовье скота по сравнению с довоенным сократилось вдвое, причем лошадей – на 50–60 %, свиней – на 60 %, овец – на 70 %. Племенные хозяйства были практически полностью уничтожены2062. В деревне мужчин работоспособного возраста стало почти на четверть меньше, 4,5 миллиона стали инвалидами2063.
При этом Ленин не унывал. Он говорит 22 сентября 1920 года: «Наше экономическое положение значительно улучшилось. Мы знаем, что у нас есть больше 100 миллионов пудов нефти. Мы знаем также, что у нас есть от 20 до 30 миллионов пудов угля в Донецком бассейне. Мы знаем также, что у нас улучшилось дело с дровами… Мы основную экономическую базу продолжаем себе обеспечивать и обеспечим…»2064 И он видел возможность прорыва.
Теоретическим стержнем большевистской экономической программы станет ускоренное развитие индустриальной цивилизации как средство преодоления отсталости России. «Мы доведем дело до того, чтобы хозяйственная база из мелкокрестьянской перешла в крупнопромышленную, – доказывал Ленин. – Только тогда, когда страна будет электрофицирована, только когда под промышленность, сельское хозяйство и транспорт будет подведена техническая база современной промышленности, только тогда мы победим окончательно»2065. Идея индустриализации была одной из самых сильных в концептуальном арсенале большевиков. Американский философ Элвин Тоффлер, автор концепции «трех волн» развития человеческой цивилизации – сельскохозяйственной, промышленной, постиндустриальной – называет большевиков типичной модернизаторской «партией Второй волны»2066.
