Радостно приветствовавших революцию литераторов было немало. «Революционная поэзия начиналась не с рабочих роб и не с буденовки – она начиналась с дендизма: лакированные ботинки, трость, изящные рифмы и непрестанные разудалые и – стильные! – скандалы молодых поэтов»2200, – справедливо замечает Захар Прилепин. Главное – крикнуть так, чтобы зазвенели стекла. Слава основателя имажинизма Анатолия Мариенгофа начиналась со стихов:
Кровью плюем зазорно
Богу в юродливый взор.
Вот на красном черным:
– Массовый террор.
Большевиков поддержал Маяковский, который писал: «Октябрь. Принимать или не принимать? Такого вопроса для меня не было. Моя революция. Пошел в Смольный. Работал. Все, что приходилось». Революционные солдаты и матросы с удовольствием распевали его стихи: «Режь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй». Маяковского Ленин не принимал вообще, в принципе. «Как не стыдно голосовать за издание «150 000 000» Маяковского в 5000 экз.? – это он Луначарскому. – Вздор, глупо, махровая глупость и претенциозность. По-моему, печатать такие вещи лишь 1 из 10 и не более 1500 экз. для библиотек и для чудаков. А Луначарского сечь за футуризм». Правда, ему понравилось стихотворение «Прозаседавшиеся», о котором он говорил: «Не знаю, как насчет поэзии, а насчет политики ручаюсь, что это совершенно правильно»2201. Впрочем, Ленин не дожил до расцвета таланта Маяковского. И до его бессмертной поэмы «Владимир Ильич Ленин».
Революцию приветствовала литературно-политическая группа «Скифы» во главе с левым эсером Ивановым-Разумником, писателем Мстиславским и литератором Андреем Белым (Бугаевым). «Скифы» видели в Октябрьской революции привнесение в мир истинной религиозности, соединяющей духовность и социальную справедливость. Рационализму и потребительству Запада они противопоставляли «варварскую простоту». Отсюда название «Скифы», обыгранное в одноименной поэме Блоком, переход которого на сторону большевиков стал их большой удачей. Прибило к власти и «скифа» Сергея Есенина. Хотя и Блок, и Есенин видели эксцессы революции.
Читать произведения Александра Блока или Бальмонта? Ленин еще в Куоккале увидел сборники их стихов на столе у Берзина.
– Как, и вы увлекаетесь этой белибердой! Это же декадентщина. Что вы в ней находите?2202
В живописи авангардисты начали настоящий крестовый поход против старых мастеров. Штеренберг возглавил отдел изобразительных искусств наркомпроса, Родченко – Музейное бюро. В 1919 году был создан Московский музей живописной культуры – первый в истории музей современного искусства. У истоков музея стояли Кандинский, Малевич, Родченко, Татлин. Отбирали работы сами художники, избегая понятия «шедевра», но апеллируя к понятиям «творческого изобретательства в области цвета, архитектоники, композиции и фактуры». С позиций сегодняшнего дня отбор был безупречен, хотя тогда очень многим, если не большинству, казался безумным. Там были творения не только создателей музея, которых сейчас называют ключевыми художниками ХХ века. Всего были куплены полотна 143 художников, среди которых Анна Голубкина, Мартирос Сарьян, Роберт Фальк, Илья Мошков, Петр Бромирский, Надежда Удальцова, Давид Штеренберг и многие другие2203.
Футуристические поэты и художники творчески работали в востребованном властью жанре революционного плаката. Уже 1 мая и 7 ноября 1918 года в подконтрольных большевикам городах прошли массовые демонстрации и народные гулянья. В Москве и Петрограде в праздничном оформлении улиц, площадей, трамваев приняли участие Кустодиев, братья Васнецовы, Петров-Водкин, Добужинский; в Витебске – Шагал. Визитной карточкой эпохи стали и массовые театральные действа. Первый такой праздник в честь освобожденного труда состоялся 1 мая 1920 года на ступенях Фондовой биржи в Петрограде. Использовались и мобильные средства агитации – агитпароходы, агитпоезда. Маяковский в составе команды художников выпускали «Окна РОСТА» – литографированные листы с броскими надписями, которые размещались в витринах магазинов, в людных местах. Одновременно известные художники – Билибин, Лансере – делали плакаты для Добровольческой армии Деникина.
Революции всегда избавляются от памятников прежней эпохи. Как «ленинопад» на Украине. В апреле 1918 года Совнарком принял декрет «О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, и выработке проектов памятников Российской социалистической революции». Сергей Тимофеевич Коненков был преисполнен энтузиазма: его назначили в Московскую коллегию по делам изобразительного искусства. «В состав коллегии избрали В. А. Веснина, И. В. Жолтовского, А. В. Щусева, К. А. Коровина, П. В. Кузнецова, А. Н. Златовратского и меня. На первом рабочем заседании 14 апреля коллегия наметила практические меры по осуществлению принятого за два дня до этого декрета… Этот декрет, а также последующие постановления Совнаркома о памятниках вошли в историю как ленинский план монументальной пропаганды… План монументальной пропаганды сблизил художников с идеями партии большевиков»2204. Еще как.
На снос старых памятников был дан срок до 1 мая. «Но из-за ведомственной неразберихи – за исполнение декрета отвечали Народный комиссариат художественно-исторических имуществ, Наркомпрос и Моссовет – за разборку памятников царям взялись только в летние месяцы». И в июне Ленин поторапливал: «Двухмесячная проволочка в исполнении декрета – равно важного и с точки зрения пропаганды и с точки зрения занятия безработных – непростительна»2205.
Ленин лично набросил петлю на памятник-крест работы Виктора Васнецова на месте гибели от руки террориста великого князя Сергея Александровича. На кресте были начертаны символические слова: «Отче, отпусти им – не ведают бо, что творят». В Москве были уничтожены также статуи Александра II на бровке Боровицкого холма, Александра III перед храмом Христа Спасителя (обе работы выдающегося скульптора Опекушина), конная статуя генерала Скобелева на Тверской. С обелиска в честь 300-летия Дома Романовых в Александровском саду были сняты имена царей и высечены имена революционных деятелей.
– Вы помните, – говорил Ленин наркому Луначарскому, – что Кампанелла в своем «Солнечном государстве» говорит о том, что на стенах его фантастического социалистического города нарисованы фрески, которые служат для молодежи наглядным уроком по естествознанию, истории, возбуждают гражданское чувство – словом, участвуют в деле образования, воспитания новых поколений. Мне кажется, что это далеко не наивно и с известным изменением могло бы быть нами усвоено и осуществлено теперь же».
Коненкову было поручено сделать соответствующий доклад на заседании Совнаркома. «С докладом о сооружении в Москве памятников великим людям выступал заместитель наркома просвещения историк М. Н. Покровский, затем председательствующий – ВИ – предоставил слово мне… Говорил я недолго, а в заключение зачитал список революционных и общественных деятелей, которым предполагалось воздвигнуть памятники… ВИ тут же спросил меня о примерной стоимости каждого монумента.
– Примерно восемь тысяч рублей, как в Петроградской коммуне. Там стоимость каждого памятника определена в 7 тысяч 910 рублей, – ответил я.
