Володю учили игре на фортепьяно. «В возрасте восьми-девяти лет он бойко играл многие детские пьесы, а также с матерью и со старшими в четыре руки, – свидетельствовал Дмитрий. – Однако, поступив в гимназию, он в первых же классах совершенно бросил рояль… Причиной… были рутинные взгляды того времени, что на рояле должны учиться играть девочки»19.
Но детство проходило не только и не столько в стенах дома, сколько на улице. «На дворе, между каретным сараем и погребом, были устроены “гигантские шаги”, на которых мы все иногда катались. Чтобы Володя увлекался ими, я не помню. Скорее, это можно было сказать по отношению к крокету, в который Володя с Олей научились играть лучше других… Летом каждый вечер мы отправлялись с папой на Свиягу, купаться. Отец абонировал на весь сезон определенные часы в купальне некого Рузского… Зимой на Свияге устраивался общественный каток и высокие ледяные горы. Каждый день после обеда мы уходили туда с Володей кататься на коньках. Иногда нас сопровождали сестры: Оля также каталась на коньках, а маленькую Маню мы катали по катку в кресле. На нашем дворе также была ледяная гора с длинным ледяным раскатом – дорожкой»20.
Александра и Володю родители отпускали летом в многодневные лодочные путешествия по Волге. Целью было не любование красотами и не рыбалка, а поиск Александром разных водяных тварей для своих исследований. В Кокушкине вместе с местными пацанами ходили в ночное, бултыхались в реке.
В девять лет Володя поступил в Симбирскую гимназию, где старший брат уже был пятиклассником. Директором гимназии тогда же был назначен Федор Михайлович Керенский, отец будущего министра-председателя Временного правительства, который появится на свет там же, в Симбирске, в 1881 году. Ульяновы и Керенские дружили семьями, ходили друг к другу в гости.
Были ли в те годы знакомы два будущих руководителя России – юный Володя Ульянов и еще более юный Саша Керенский? Да, были. Керенский-младший штурмовал впервые лестницу дома Ульяновых, когда ему было три года. А в пять лет он заболел, и Володя Ульянов навещал его после школы, читал свою любимую «Хижину дяди Тома», стихи Пушкина и Лермонтова и рассказы об индейцах. И в будущем – до поры – Александр Керенский называл Ленина «учителем и старшим другом»21.
Володя гимназию недолюбливал, у Ленина можно найти множество самых нелестных отзывов о старой образовательной системе Российской империи. Любимых учителей не было. Сестра Мария передавала с его слов, «что состав учителей был плохой. Некоторые выезжали на том, что заставляли зубрить, другие относились к преподаванию спустя рукава. Благодаря этому особого уважения к себе учителя не могли внушить»22. Это не помешало Володе Ульянову на протяжении всех лет учебы быть первым учеником и получить хорошее по любым тогдашним меркам образование. Уже в гимназии Владимир неплохо овладел пером, чему немало способствовала линия Керенского-отца на развитие у учеников навыков сочинительства.
«Отец сидит за работой в своем кабинете, – вспоминал Дмитрий Ильич. – Наверху, в антресолях, каждый у себя в комнатах, сидят за книгами братья Саша и Володя. Внизу, в столовой, за большим столом сидит за шитьем или другой работой мать. Тут же, около нее, с книгами и тетрадями сидят сестры Аня и Оля, здесь же и мы, меньшие (Митя и Маня), тихо чем-нибудь занимаемся. Шуметь и мешать старшим строго запрещается»23.
Серьезным увлечением братьев Ульяновых стали шахматы. «Пятнадцати лет ВИ стал обыгрывать отца, – рассказывал Дмитрий. – …Летом 1886 года ВИ много сражался в шахматы со старшим братом Александром»24. Об исходе их шахматных баталий история умалчивает. Ленин расскажет супруге:
«Сначала отец нас обыгрывал, потом мы с братом достали руководство к шахматной игре и стали отца обыгрывать. Раз – мы наверху жили – встретил отца, идет из нашей комнаты со свечой в руке и несет руководство по шахматной игре. Затем за него засел»25.
В школе у Ленина с товарищами по классу были ровные и холодные отношения. Но у него не было друзей. Вторым учеником в классе был Александр Наумов, которого император Николай II в разгар Первой мировой войны назначит министром земледелия. Он хорошо запомнил юного Ульянова: «Маленького роста, довольно крепкого телосложения, с немного приподнятыми плечами и большой, слегка сдавленной с боков головой, Владимир Ульянов имел неправильные, я бы сказал, некрасивые черты лица: маленькие уши, заметно выдающиеся скулы, короткий, широкий, немного приплюснутый нос и вдобавок – большой рот с желтыми, редко расставленными зубами. Совершенно безбровый, покрытый сплошь веснушками, Ульянов был светлый блондин с зачесанными назад длинными, жидкими, мягкими, немного вьющимися волосами. Но все указанные выше неправильности невольно скрашивались его высоким лбом, под которым горели два карих круглых уголька…
Он ни в младших, ни тем более старших классах никогда не принимал участия в общих детских и юношеских забавах и шалостях, держась постоянно в стороне от всего этого и будучи беспрерывно занят или учением, или какой-либо письменной работой. Гуляя даже во время перемен, Ульянов никогда не покидал книжки и, будучи близорук, ходил обычно вдоль окон, весь уткнувшись в свое чтение. Единственное, что он признавал и любил как развлечение, – это игру в шахматы, в которой обычно оставался победителем даже при одновременной борьбе с несколькими противниками. Способности он имел совершенно исключительные, обладал огромной памятью, отличался ненасытной научной любознательностью и необычайной работоспособностью… Воистину, это была ходячая энциклопедия, полезно-справочная для его товарищей и служившая всеобщей гордостью для его учителей…
По характеру своему Ульянов был ровного и скорее веселого нрава, но до чрезвычайности скрытен и в товарищеских отношениях холоден, он ни с кем не дружил, со всеми был на «вы», и я не помню, чтобы когда-нибудь он хоть немного позволил себе со мной быть интимно-откровенным… В общем, в классе он пользовался среди всех своих товарищей большим уважением и деловым авторитетом, но вместе с тем нельзя сказать, что его любили, скорее – его ценили. Помимо этого, в классе ощущалось его умственное и трудовое превосходство над всеми нами, хотя надо отдать ему справедливость – сам Ульянов никогда его не выказывал и не подчеркивал»26.
Молодой Ленин был, похоже, достаточно равнодушен к женскому полу. Николай Владиславович Валентинов (Вольский), знавший Ленина по совместной революционной деятельности, приводит фразу, произнесенную им в 1904 году в Женеве: «Ухажерством я занимался, когда был гимназистом, на это теперь нет ни времени, ни охоты»27. Сестры приложили немало сил, чтобы познакомить лучшего ученика со своими подружками, но это не выливалось для Володи в серьезные увлечения. А с малознакомыми девочками он проявлял очевидную стеснительность.
Илья Николаевич, будучи либеральным земцем (Мария Ильинична так характеризовала политические взгляды отца: «либерал или мирного направления народник»28), никак не сочувствовал революционерам, а тем более террористам. Когда народовольцы взорвали Александра II, он надел парадный мундир и направился на панихиду в кафедральный собор. Дети понимали, что нужно поддерживать верноподданническое реноме отца, без чего он быстро бы остался без работы, а семья – без средств к существованию. И Илья Николаевич не забывал об этом в деликатной форме напоминать своим многочисленным отпрыскам.
