Пол говорил не торопясь, доверительным тоном, выкладывая тысячи подробностей подобных сделок: цены, источники, тренировку в использовании, доставку. Южно-Китайское море больше подходит для транспортировки, чем Бенгальский залив, где ведется строгое наблюдение над Малаккским проливом. Что касается применения товара, он был рад дать совет: «Все, что нужно делать, это ждать, пока вертолеты не опустятся немного ближе к земле. Штука в том, что они, мать твою, к такому не готовы. Американцы потеряли нескольких гребаных пилотов? Дважды они просить себя не заставят. Нужно сбить один-другой и все. Нет надобности истреблять весь воздушный флот».
Потом Леру перешел к другим авантюрам.
— Я хочу, чтобы ты взял на себя руководство кое-чем. Года два назад я послал парня в Иран. Все, чего ни захочешь, даже самые крупные штуки, — все есть в Иране. И там не задают вопросов. Они готовы доставить куда угодно, в мусульманские страны и вообще куда угодно. В Индонезию например. Но нам нужен там какой-то генерал или гребаный лейтенант из какой-нибудь африканской страны, чтобы он занялся сделкой, понятно? — Клауссен кивнул. — Я тебе говорю, друг, мы получим все, что мы захотим. Даже то, что хреновы русские не продают нам, мы получим оттуда. Гребаные семиметровые ракеты, если хочешь, длиной с эту комнату, понимаешь, о чем я? Им наплевать. — Временами казалось, что Пол любуется собой. — Все чудесно, все чудесно, — сказал он, и на его лице мелькнуло выражение удовольствия.
Наконец разговор зашел о колумбийском боссе, с которым им предстояло увидеться. Клауссен сказал:
— Мы обговорили основное. Я представляю вас ему. Его я называю Пепе. Потому что по-испански это типа как босс. Просто нужно немножко подыграть. Он ведет себя достойно, и я хочу быть почтительным с ним.
— Угу.
— Вы увидите. Вам он понравится. Я никого не сравниваю, но он человек вашего типа, заправляет всем так же, как вы. Прямо к делу, без чепухи.
— Напомни только еще раз про условия, — сказал Леру, опуская голову и взгляд. — Я забываю, так много всяких гребаных дел.
Он хотел столько кокаина, сколько колумбийцы в состоянии дать, но передача наркотиков должна была происходить не на суше: «Лучше, если судно вообще не заходит в порт. Ты же знаешь американцев, их тут нет на месте, но они за всем присматривают, понимаешь? За всем».
Разговор завершился тем, что они окончательно договорились встретиться с колумбийцем в отеле, где он жил, после обеда. Прежде чем расстаться, Леру задал еще один вопрос.
— Нам нужен кто-то для гребаной… короче, тут есть нормальная стирка? — он поднял сумку с одеждой. — Эти сукины дети просят бешеные бабки, типа двух долларов за рубашку. Я не роскошествую, приятель.
Годами Клауссен не мог избавиться от образа Пола Калдера Леру, человека, руководившего криминальным сообществом с сотнями миллионов, когда он пожалел отдать два доллара за стирку рубашки.
В тот день шофер Клауссена привез его и Леру к почти пустому отелю, где они должны были встретиться с колумбийцем. Когда они пришли, Пепе ожидал их в комнате с плиточным полом и парой коричневых кожаных диванов, поставленных под прямым углом друг к другу. Клауссен обнял его, а Леру пожал Пепе руку и уселся на один из диванов, лицом к колумбийцу, севшему так, что за его спиной было окно. И Клауссен, и Пепе вооружились видеокамерами на часах, но можно было обойтись и без этого: комната прослушивалась и просматривалась агентами из соседнего номера.
— Понятно, почему вы выбрали это место, — сказал Леру. — Тут царит хаос, и вы без помех ввозите и вывозите что хотите, судя по тому, что я видел.
— Безо всяких помех.
— Людей мало, не слишком много лишних глаз. Похоже, место подходящее.
— Поверьте мне… еще раз, как ваше имя?
— Пол.
— Пол, поверьте мне, это подходящее место.
В их последующем получасовом общении, с точки зрения судебного процесса, не было насущной необходимости — Леру могли арестовать уже на основании того, что он послал образцы метамфетамина, плюс его разговор с Клауссеном о том, что поставки намечены были в Нью-Йорк. Но прокуроры Южного округа хотели выдвинуть как можно больше обвинений: наркоторговля, отмывание денег, продажа оружия. Поэтому Пепе осыпал Пола деталями сделок: как и когда будет доставляться метамфетамин, какие существуют возможности оплаты золотом и бриллиантами. С каждым словом, казалось, Пол открывает еще один замок двери, которая потом захлопнется за ним в американской тюрьме на десятки лет.
И тогда осведомитель УБН начал импровизировать. Он сказал Леру, что у него есть друг, которому нужно тяжелое оружие, что-то помощнее пулемета.
— Мы можем делать взрывчатку, — начал Пол невозмутимо. — Мы можем поставлять любое оружие, какое захотите.
— Дело в том, что этому парню нужно доставить оружие в Нью-Йорк. У вас есть варианты?
Пол испустил долгий вздох.
— Крутой парень, ничего не скажешь. А зачем оно ему в Нью-Йорке?
— Ему нужно тяжелое оружие в Нью-Йорке, — ответил Пепе, стараясь притормозить. — Так он говорит, я не знаю деталей.
— Ну, я не знаю, — нервно вмешался Клауссен. — Мы можем выяснить подробности.
— Проблема всегда в транспортировке, — сказал Леру, и разговор вернулся к наркотикам. Им нужно было закончить с этой сделкой.
— Прекрасно, по-моему, мы решили все вопросы, — наконец сказал Леру, когда они обсудили все тонкости логистики.
— Мы поговорим завтра о деталях.
— Прекрасно.
— Рад был познакомиться с вами, Пол.
— Взаимно.
Объектив видеокамеры Клауссена пляшет, когда они пожимают руки. Они с Леру пошли к выходу, звук шлепанцев Леру отдавался эхом от кафельного пола. «Думаю, этот босс доволен», — прошептал Леру, когда закрылись двери лифта.
— Доволен. Как я и говорил, он отличный парень, — откликнулся Клауссен.
— Мы его не подведем, — сказал Пол, когда они направились к машине. — Но оружие интересный момент. Непонятно, зачем кому-то ввозить его в гребаные Штаты.
— Ну, не знаю.
— Такой тип напрашивается на неприятности.
«Вот и все, — позднее сказал Клауссен. — Мы вернулись в отель». Он поднялся в свой номер и загрузил видеофайл с часов на флешку. Когда агент УБН подошел к двери и постучал, Феликс протолкнул ее под дверью. Потом сел и стал ждать.
Завершительная часть, по крайней мере, с точки зрения Феликса, была уже спадом напряженности. Он лениво смотрел в окно, когда группа офицеров либерийского Национального агентства безопасности провела Леру в наручниках через парковку отеля. Они посадили его в автофургон и уехали.
Через несколько минут в дверь Клауссена опять постучали. Это был Стауч. «Пора паковать вещи. Поедем», — сказал он. До сих пор все шло согласно плану. Но было невозможно предугадать, что последует дальше, теперь, когда Леру оказался под стражей, насколько быстро узнают об этом его подручные и что они сумеют предпринять. Агенты поспешно увезли Клауссена из отеля и поселили в другом. Спустя несколько дней он вылетел в США.
