— Вы слышали о том, что компания RX Limited принадлежала Полу Калдеру Леру. Чего вам не захотело сказать правительство, так это того, что Пол Леру беспощадный, гнусный международный преступник. Он убийца, наркоторговец и контрабандист оружия. Американские власти арестовали Леру в 2012 году. Сейчас он в федеральной тюрьме. Он должен был бы предстать перед вами на этом процессе, но он заключил с государством сделку о сотрудничестве. Сторона обвинения едва упоминает о нем, но мы хотим вызвать его как свидетеля, чтобы вы узнали всю историю целиком.
Во время перерыва в первое утро процесса мы с Озом поздоровались, выйдя из зала суда. Он излучал уверенность в себе, как при нашей первой встрече в декабре 2015 года. Моран сказал о Леру: «До сих пор не могу поверить, что я — здесь, а у него сделка». Ему не позволяли работать в США, поэтому он проводил много времени, читая Тору. Пока он дожидался суда, у него родился третий ребенок. «Я провожу много времени с моими детьми, чего не делал бы в Израиле», — сказал Моран. Я спросил его, не думал ли он скрыться, как Беркман и Безалель. «Нет, это не по моей части, — ответил Оз. — Я хочу, чтоб меня судили, потому что я не совершил ничего незаконного. У меня семья, дети. Я не могу жить, все время оглядываясь за спину».
Обвинение выглядело запутанным и аморфным. Порой казалось, что прокуроры сами теряют нить собственного рассказа. Сеть RX Limited была замкнутой системой со множеством сложных внутренних связей между сайтами, врачами, аптекарями, службами помощи клиентам, и все приводилось в движение технологией, устройство которой не так-то легко было объяснить. Каждый из обвиняемых представлял лишь одну из частей этой системы, но до истории, из которой бы было понятно, в чем вина каждого, прокуроры, казалось, не могли добраться. Маркс и ее коллеги сидели на горе улик, но скоро стало понятно, что большинство доказательств просто бесполезно. Не вызывая Леру, чтобы он сам объяснил, что он создал, обвинителям приходилось прилагать усилия, соединяя разрозненные фрагменты.
Это ухудшало дело, им, видимо, не хватало опыта в процедурных вопросах. Судья Нельсон опять и опять принимала протесты адвокатов против тех или иных улик, напоминая обвинителям, что информация из третьих рук не может служить прямым доказательством, и даже растолковывая им базовые юридические принципы.
Если прокуроры старались убедить жюри в своей правоте, то этому должны были послужить показания «звезд» процесса, агентов, которые вели дело. На второй день слушаний выступил Стивен Холдрен и тщательно описал, как работала RX и как они с Брилл начали расследование. Но даже основные вопросы о контрольных закупках погрузили жюри во тьму технических тонкостей.
Они бы, несомненно, указывали на Пола, если бы он был в числе обвиняемых. Но он отсутствовал, и прокуроры отчаянно стремились к тому, чтобы он оставался за пределами зала суда, как если бы для него был припасен отдельный процесс.
Кимберли Брилл выступала в качестве свидетеля дважды, оба раза мучительно долго. Сначала ее расспрашивали на протяжении нескольких дней прокуроры, потом четверо защитников по очереди. На трибуне она выглядела спокойной и искушенной. «Нет, я не записывала телефонный разговор», — сказала она в какой-то момент, когда вопрос за вопросом Роберт Ричмен еще только вел ее к этому признанию.
— Значит, вы чувствуете себе уязвимой из-за того, что не записали его, я правильно понял? — подхватил Ричмен.
— Нет, я не чувствую себя уязвимой, — ответила Кимберли, сухо улыбнувшись. — Я просто поняла, куда вы клоните.
Но та же беззлобная досада слышалась в ее голосе и тогда, когда она отвечала обвинителям, которые были на ее стороне.
Даже в показаниях Брилл Маркс и Гьюрел сами быстро столкнулись с теми же трудностями, с какими встретились следователи в самом начале: RX Limited не продавала подконтрольных веществ. Во многом обвинение опиралось на то, что фиорицет, один из трех главных препаратов в обороте RX, мог расцениваться как подконтрольный. Но реальная ситуация была сложнее: один его ингредиент, буталбитал, числился в Списке III, куда входили подконтрольные вещества. Но сам фиорицет, в состав которого входили барбитуровая кислота, кофеин и тиленол, оказывался в серой зоне, где все соединялось: ни то ни се. Настолько соединялось, что Брилл вынуждена была признать с трибуны, что она консультировалась с юристом УБН о точном статусе лекарства. Настолько соединялось, радостно подчеркнули адвокаты подсудимых, что сам шеф УБН перед конгрессом заявил в середине расследования дела Леру в 2011-м, что фиорицет «исключен» из сферы применения закона. На этом стороне обвинения пришлось махнуть рукой на статьи закона, связанные с подконтрольными веществами.
Но оставались еще десятки статей обвинения против подсудимых, поскольку врачи RX прописывали лекарства, не видя пациентов. Но тут все равно нужно было доказать, что Оз или Макконнел знали, что это нелегально.
Свидетельство Джона Уолла, бывшего поставщика товаров для нужд Леру из Кентукки, давало прокурорам главную надежду на то, что они смогут это доказать. Поначалу все шло хорошо, Уолл рассказывал о том, как он работал в колл-центрах Леру на Филиппинах. Он заявил, что знал о том, что Оз занимается денежными переводами для RX Limited, однажды они встречались на Филиппинах, играли в покер. Он перешел к тому, как был экспортером Леру в США, покупал все — от самолетов и кораблей до лесозаготовительного снаряжения и предметов искусства. Когда Леру поручил ему вербовать аптекарей, он пришел к мысли, что деятельность компании противозаконна. Этим подразумевалось, что и другие сотрудники Пола могли прийти к такому выводу.
На перекрестном допросе Фридберг, адвокат Оза, выбил Уолла из колеи. Сперва он старался сделать так, чтобы Уолл рассказал как можно больше о Поле.
Фридберг: Вы не могли бы перечислить присяжным друзей мистера Леру, о которых вы знали?
Уолл: Кого вы подразумеваете, говоря «друзья»?
Фридберг: Не уверен, что смогу выразиться как-то иначе. Вы слышали от него когда-нибудь о том, что у него есть друг или друзья?
Уолл: Вообще-то нет.
Фридберг: Ладно. А вы знаете, почему?
Уолл: Я думаю, людям он не слишком нравился.
Фридберг: Почему?
Уолл: С ним не очень-то приятно было проводить время.
Фридберг: Хорошо. Вы, видимо, вели для него какие-то судебные дела?
Уолл: Только одно.
Фридберг: И как вы достигли успеха?
Уолл: О, довольно просто. Он подкупил судью.
Фридберг: Вы знали, что он подкупил судью?
Уолл: Да.
Фридберг: Откуда вы знали это?
Уолл: Мне сказал адвокат.
Но когда вслед за этим Фридберг спросил о том, откуда Уолл знал, что торговля рецептурными препаратами незаконна, Уолл испортил всю игру обвинителей: он признался, что сам Леру сказал ему об этом по телефону. Тут же адвокаты защиты сообщили ему, что он не упоминал об этом звонке в заявлениях, которые сделал, признавая вину. Либо он лгал тогда, либо он лжет теперь. Судья Нелсон постановила, что присяжные не должны вообще считаться с показаниями Уолла.
