Сросшаяся над переносицей монобровь. Густой курчавый мохер вылазит из-под футболки и плавно переходит в жидкую бороденку. Может, он, как и я, из «проспавших»? При первой встрече Зурабу сложно дать меньше девятнадцати. В идеале – девятнадцати лет приговора, причем строгого режима. Или пожизненного. Все равно тюрьма, как средство «перевоспитания», тут не сработает.
Расклад по оружию мне не нравится. У пинающих Скрипача аборигенов на поясах висят брутального вида ножи и модерновые углепластиковые кобуры. Что характерно – не пустые. Странно, но у Зураба вместо пистолета лишь охотничий обрез с тактическим патронташем на прикладе. Ружье небрежно заткнуто за зеленый кушак. Не из этого ли ствола подстрелили Генку? А перезарядиться, интересно, он не забыл?
Богиня Удачи, взгляни на меня, одари своей улыбкой!
Сглатываю вновь ставшую вязкой слюну – адреналин сжигает воду, как вертолет – соляру.
Решительно выдыхаю, поднимаю пистолет на линию огня и плавным шагом смещаюсь в дверной проем.
Зураб на мушке. Замечает меня мгновенно, но я уже давлю на спусковой крючок.
Банг!
Он быстр! Невероятно, нечеловечески быстр!
Я целился в грудь, но Зураб, как заправский спецназер, пытается качнуть маятник, выворачивая корпус и рывком уходя с линии прицела.
Красная клякса на плече рвет ему футболку, вышибает веер алых брызг и помогает довернуть тело.
– Да-а-а!!! – едва слышное эхо внутри моей головы доносит чей-то восторженный рев.
Я вздрагиваю, но ударная доза стрессовых гормонов не позволит свалить меня даже шокером.
Банг!
Автомат в руках старшего Хаджиева лязгает от попадания. Ствольная коробка разлетается металлом и яркими искрами. И будь я проклят, если он сам не подставил его под пулю! Но как?!
– Слабак!!! – волна далекого презрения окатывает меня изнутри.
Думать некогда.
Пугаться? Так мне и так страшно до лязга зубов, куда уж больше? Другое дело, что я не позволяю страху управлять собой. Вот она грань, отделяющая труса от бойца. Не сам придумал, тренер подсказал…
Зураб валится куда-то за барную стойку, а я переношу огонь на пинавших Скрипача джигитов.
Банг! Банг!
Парень, стоявший ко мне спиной и уже практически успевший развернуться и выхватить пистолет, ловит две пули – в бок и в шею. Я заранее наметил его вторым номером в списке целей – слишком худой, резкий и жилистый. Такой начнет метаться – хрен попадешь…
– Еще-е-е!!! – ревет внутри меня нечто маниакально-кровожадное.
Мир меняется. Пятна крови и вид открытых ран не вызывают больше рвотный рефлекс. Кровь манит перламутровым блеском, а развороченная плоть наверняка сладка на вкус…
Мне страшно… Господи, как же мне страшно!
Ущипнуть себя и прогнать жуткий морок я не могу. Прикусываю губу – отчаянно, словно в последней надежде. Боль немного отрезвляет и возвращает фокус внимания к реальности.
Несмотря на заложенные от стрельбы уши, слышу характерный металлический щелчок и звон гильз за барной стойкой. Жив, значит, Зураб, перезаряжает свой обрез. Плохо, очень плохо.
Подстреленный тощий медленно валится на пол. Его пальцы продолжают царапать кобуру, но добивать контрольным – некогда, осталось еще две цели и пять патронов.
Скакавший на голове Скрипача увлечен любимым делом – стрельба не помешала ему прыгнуть еще пару раз. Затем, озадаченно замерев, он оглянулся и уперся взглядом в темную бесконечность пистолетного ствола.
Получи, гнида!
Банг!
Хлоп-хлоп!
Звуковая ударная волна лупит дуплетом. С первым хлопком прыгун просто исчез! Со вторым – так же неожиданно появился, но уже на пару метров дальше.
Какого черта?!
Перенести огонь не успеваю. Еще один резкий прыжок – на этот раз в обычном пространстве, без киношных спецэффектов, и беглец исчезает в оконном проеме. Вынести телом пластиковую раму – непросто, но этот чертов «флэш» – справился.
Взвываю от бессилия и непонимания происходящего.
Перевожу взгляд на последнего из оставшейся тройки и тут же бросаю свое тело в сторону. Рот раскрыт в беззвучном крике, я лечу словно в замедленной съемке. Рву жилы, пытаясь обогнать само время и успеть! Успеть выстрелить первым!
Невысокий и широкоплечий, он находился в тени, и я не мог раньше разглядеть его лица. Стрелять начали почти одновременно. Я лишь на мгновение раньше – заранее зная, что не попаду, но очень надеясь, что смогу испугать. Он на долю секунды позже – уверенно поймав мое тело в прицел.
– Банг! Банг! – мой дуплет рвет тишину, а яркие вспышки выстрелов подсвечивают перекошенное отчаянием лицо.
– Саш!.. Банг! – противник изумленно вскрикивает, причем мне отчетливо слышится оборванное: «Сашка!».
Последний слог глушится выстрелом, пуля обжигает мне голову, а вспышка уверенно подсвечивает стрелка. В меня попали? Многострадальный череп наконец-то развалился, и я сейчас умру?
– Алик-х?! – Я с хеканьем и грохотом завершаю свой полет и неуклюже заваливаюсь на устилающий пол хлам.
Голова вроде на месте. Венозная кровь не хлещет тугой струей, мозги не вываливаются из расколотого черепа. Похоже, какое-то время я еще буду жить. Под отбитым боком что-то хрустит – то ли ребра, то ли мусор под моим весом.
Лежу дико неудобно, противник замер напротив. Стволы наших пистолетов смотрят друг на друга, но мы оба медлим.
Алик?! Мой одноклубник, партнер на ринге и просто ПРАВИЛЬНЫЙ парень?! Как же так?!
Пауза затягивается. Нервы все туже наматываются на кулак, оружие начинает подрагивать в руках. Я отчетливо чувствую, в какую точку указывает черный провал направленного на меня ствола. Ни одна проповедь не даст тебе столько истовой веры, как десяток секунд под прицелом потенциального убийцы.
Действие снимает с паузы Зураб. Невероятным прыжком, без помощи рук, он одним движением запрыгивает на барную стойку. Рот перекошен в яростном крике, кровавая пена летит хлопьями, как от загнанной лошади.
– Сдохни, Вася!!!
Бросаю тело в перекат. Среагировав на движение, стреляет Алик.
Слепо луплю в ответ.
По лицу хлещет керамическая крошка разбиваемых попаданиями плит. Качусь, молюсь, отсчитываю оставшиеся в магазине патроны. Три… два… последний!
Дивизионной гаубицей дважды рявкает обрез. Оглушая, ослепляя, дергая за штанину раскаленными иглами.
– Бой! Кровь! Бой! – в голове дикий шаманский ритм. Словно запертый внутри моего черепа зверь вцепился в прутья клетки и сотрясает ее могучими лапами.
– Граната! – давший петуха голос Ильи сопровождает влетевший в ресторанчик предмет.
