Подаюсь вперед, требуя продолжения.
– …усадил я мелкую на диван, вручил кота. Успокоил – правый бицепс показал…
Невольно улыбаюсь:
– Типа: наши всех сильней, победа будет за нами?
– Ага…
Алик кивает, однако юмора в его голосе я больше не слышу. Речь становится все более быстрой и злой.
– Вернулся, значит, за пацанами. Поднял обоих за шкирки, тряхнул малехо. Только хотел было поинтересоваться, из-за чего сыр-бор, как эта чернявая гнида всадила мне в печень заточку…
Я вздрогнул и неверяще распахнул глаза:
– Да ну нах?! Булат?!
О столешницу звякнула отобранная самоделка.
– Да какой там булат… Обычный гвоздь-двухсотка, отчего обидно вдвойне. Ты не стесняйся, в руки-то возьми. И обрати внимание на любовно сделанные зарубки.
Послушно провожу пальцем. Шесть штук… А могло бы стать восемь? А с Аликом и котом – все десять? Пока перевариваю услышанное, на всякий случай уточняю:
– Глубоко тебя зацепил?
– Хвала богам – четко в ливер. Он у меня нынче мутировал – регенерация бешеная. Хоть на фуа-гра режь. Два кило в сутки – гарантирую.
На автомате поправляю:
– Фуа-гра – это из гуся… Дальше-то что было?
– Ну… дальше совсем уж страшненько… Очканул я не по-детски, ну и метнул этого гаденыша в подъезд. Как пса вцепившегося, о бетонный угол …
– И?!
Алик наклонил свою лохматую голову и поинтересовался:
– У меня седые волосы есть?
– Нет!
– Хм… будут, обязательно будут… Как у тебя. Короче, этот щенок как-то извернулся в полете, спружинил от стенки и упал на пол… На четыре лапы… Обернулся, клыки оскалил, да так и ломанулся вниз по лестнице… прыжками, на четырех костях, срезая углы и отталкиваясь от стен… Паркур, мать его…
Сглатываю ставший в горле ком. Уточняю, хоть и без особой надежды:
– Алик, а у тебя печень точно нормально работает? Может, привиделось чего? Белка – зверь суровый…
За спиной уже целую минуту кто-то настойчиво сопит. Оборачиваюсь. Под моим взглядом Кир замирает, словно пойманный на ковырянии в носу. Затем вновь приходит в движение и бочком сдвигается за мое правое плечо. Непонимающе хмурюсь:
– Что за прятки? На стул садись, раз пришел.
Кир качает головой и шепчет странное:
– Мое место тут…
Игнорируя коронно приподнятую бровь, торопливо добавляет:
– Дядя Саша! Дырявый правду говорит! Булат нас убить хотел!
Интерлюдия: Кир
Его поймали на седьмой день Катастрофы, когда кряхтящий от усердия Кир тащил домой сумку с добычей. Идти приходилось спиной вперед, волоча по асфальту оглушительно шелестящую ношу.
Шум отпугнул собак, но не уберег от людей.
Бамц!
– Ой! – Кир подпрыгнул на месте, получив со спины неожиданный и очень обидный пинок.
– Ты куда наше добро тянешь, крысеныш?!
Потирая ушибленное место, Кир обернулся и недоуменно замер.
Трое старшаков – класс пятый, не меньше. В руках пугающего вида палки – разлохмаченные от ударов и с подсохшими коричневыми пятнами. Глаза пацанов сверкают азартом, а голоса звенят презрением и превосходством. На загорелых лицах – абсолютное довольство и боевая раскраска голливудских индейцев. Фильм о «команчах» был хитом последней недели перед Катастрофой…
Один из парней присел рядом с добычей Кира, по-хозяйски вжикнул на сумке молнией и довольно осклабился:
– О, картошечка! Пожарил бы еще кто… Тошнит уже от шоколада!
Кир возмущенно вскинул голову и шагнул было вперед, но тут же напоролся на ловко выставленную палку.
– Ай! Вы чего деретесь?! И в сумку не лезьте, это мое!
– Глупый какой…
Голос самого высокого из ребят переполнен сочувствием. Разноцветные перья на его голове добавляют роста, а висящие на шее красно-влажные бусы – устрашают до дрожи в коленях.
Друзья Старшего с готовностью заулыбались.
– Здесь все наше, ты понимаешь? Племени Четырнадцатого Дома принадлежит все, что в нем находится! От пулемета на крыше и до подвала с бледнолицыми рабами! Ну и ясен пень – все магазины первого этажа. Включая бесполезную парикмахерскую, еще более бестолковые «Канцтовары» и ветеринарную клинику, будь она неладна…
Кир ухватился за спасительную подсказку.
– А моя картошка из «Овощного»! Он в двадцатом доме, не в вашем!
Старший недоуменно покачал головой:
– Так а я тебе о чем? Нам витаминов не хватает – край! Ты же не хочешь, чтобы мы ели бумагу из «канцелярки»? А?! Чего молчишь? Не хочешь ведь?
– Не хочу…
Высокий с умилением погладил по голове отшатнувшегося Кира и обернулся к друзьям:
– Ну вот, а вы говорили, что пацанчик жадный и ему непременно нужно вломить! Нормальный парень, зря вы так! Ему будет совсем не трудно тянуть суточную норму. Да там всего-то сорок ходок в день! Из овощного – и к нам в подвал. Аккуратненько так, чтоб собачки не покусали и детдомовцы не перехватили. Да, братишка? Тебя как, кстати, зовут?
Кир затравленно попятился, но дорогу назад уже перекрыли.
– Пацаны, ну вы чего? Мне домой надо, у меня сестра голодная… младшая… – зачем-то добавил он, понимая – что это правильно.
Высокий продолжал сочиться сочувствием:
– Мы знаем, мы все знаем. И где живешь, и про сестру… Вот выполнишь норму – и приведешь ее завтра в штаб. Всем работа найдется, и сеструхе тоже…
Кир замотал головой. Глаза невольно наполнились слезами, силуэты хулиганов начали расплываться.
– Почему завтра? Мне домой, я не хочу!
– Ну а я что могу сделать? Закон есть закон! Кто не работает – того едят собаки. Норму сегодня ты выполнить не успеешь – значит, таскать будешь всю ночь. А вот завтра – вместе сходим за сестрой, не переживай. Это я тебе как Вождь обещаю!
Ободряюще похлопав Кира по плечу, старший отвернулся к товарищам и немного понизил голос:
– Так, Костик, выверни ему карманы, объясни Закон и запрягай в стойло. Мародерка по продуктовому списку – генератор он не притащит, а на заправке удавят, как котенка. И поспрашивай среди наших – может, знает его кто. Где живет, кто родаки, какой хабар на хате. Да, ключи от квартиры не забудь отобрать!
И Кира впрягли…
