– Ты мне морду не криви! – мгновенно оскаливается Бугор. – Я твою «квазю» на полноценный нарезняк меняю! Возьмешь пока «Сайгу» у Рыжего. Все, иди, скажи Пластуну – чтоб недобитка притащил. Стой! БэКа оставь. Полста патронов и снарягу для чистки, что со стволом шла.
И, повернувшись ко мне, поясняет чуть хвастливо:
– Вскрыли мы намедни хату одного охотничка…
Недобитый команч выглядел откровенно хреново. И хотя новая реальность накладывала свои фильтры на мораль, чувство долга и социальные нормы, но смотреть на изломанное тело четырнадцатилетнего пацана было тяжело.
Кровит изорванный картечью левый бок. Правая рука изогнута под неестественным углом. Разбитые прикладом пальцы похожи на черно-синие, раздавленные ботинками сосиски. Лицо… в него лучше не вглядываться. Стоит лишь на мгновение спроецировать увиденное на себя… Этот образ способен украсть смелость и превратить тебя в дрожащую тварь.
Я с намеком покосился на Илью. Тот тяжело вздохнул, пробормотал что-то про подходящие к концу запасы целебного пластыря. Но к раненому подошел, присел рядышком и без брезгливости провел цепочку довольно осмысленных процедур. Пощупал пульс на шее, оттянул веко и заглянул в глаза. Придавил пальцем кожу, проверяя тонус.
Задумчиво почесал подбородок, покосился на пыхтящую невдалеке девчонку, что, оттопырив зад, пыталась стащить с нижней полки мешок чего-то сыпуче-тяжелого. С трудом отведя взгляд, вынес обвинительный вердикт:
– Пациенту требуется срочная пересадка мозга в новое тело.
– Это как? – опешил я.
Юмор Ильи специфичен, не всегда можно понять, на какой он волне. То ли шутит, то ли серьезен…
– Это никак! Помрет он скоро. Гнилой товар! – добавил он обвинительно и ткнул пальцем в Бугра.
– Блин, Илья… Ты не доктор, а ротный капеллан. Толку с тебя – только исповедоваться!
Илюха посмотрел на меня как на идиота:
– Саня, я в душе не гребу, с какого перепуга ты записал меня в боевые хирурги. Я, конечно, сам еще не определился куда мне – к умным или красивым. Но медицина… Это элита элит! Пехотинец обучается за два месяца. Танкист за полгода. Вертолетчик за два. А хирург… минимум десять лет! Так что, когда у тебя будет стоять выбор – уничтожить танковый батальон или армейский госпиталь, – бей по медикам, Саня, бей по медикам…
Затихнув под конец эмоциональной речи, Илья с неожиданной заботой подложил раненому под голову чью-то скомканную куртку и вернулся назад, за мое плечо. Негромко шепнул на ухо:
– Если хочешь хиллера в тиму – не будь жлобом и подари мне этот фраг.
Хочется резко двинуть локтем и заставить циника подавиться безумными словами. Если бы не одно НО… Если бы я и сам не планировал нечто похожее…
Чуть доворачиваю голову, негромко шепчу:
– Это раненому…
Илья презрительно фыркает, и я с ним в чем-то даже согласен. Но опять же…
Команча все равно забьют. Все, что я могу сделать, – это подарить ему легкую смерть. А заодно – придать ей хоть какой-то смысл.
Илья разочарованно шипит мне в спину:
– Дался тебе этот Генка, что ты с ним нянчишься? Мудак он, с какой стороны ни посмотри…
Не отвечая по сути, отдаю команду:
– Илья, отыщи тележку. Команча забираем. Если все-таки можешь стабилизировать его состояние – действуй. Индеец должен прожить следующие двадцать минут.
Оборачиваюсь к греющему уши старшаку. Характерный прищур азиатских глаз словно намекает: «Ох, а что я про вас знаю, чертовы негодники!»
Тяну руку:
– Бугор, был рад знакомству. Будем дружить флангами. Если что – сигналь, попробую подсобить.
Старшак мгновенно возвращается в образ. Небрежно кивает, но систему связи обозначает:
– Наше бригадное число – три. Увидишь три зеленые ракеты – рви на помощь. Увидишь три красные – вешайся. Значит, что-то дожирает сотню бойцов Третьей Бригады – и скоро придет за тобой.
– Принято, – коротко резюмирую я, с недоверием перекатывая на языке цифру «сто». В детдоме, конечно, народу до фига, но вряд ли все ходят под Бугром…
Бартер совершаем тут же.
Старшак оргазмирует, тиская пахнущий смазкой и порохом автомат. Грубые лапы сжимают узкое цевье, наглаживают полированное дерево. Словно киношный Голлум, обретший свою прелесть, он негромко общается с оружием:
– …не беда, что патрончиков мало, их есть у меня… накормим нашу красавицу, умоется кое-кто теплой кровушкой…
Я бегло осматриваю гражданский клон «СВД». Оружие ухоженно и в идеальном состоянии.
Бывший владелец молча играет скулами и взглядом обещает вернуть себе вскорости ствол, сняв его с моего трупа. Иронично зыркаю в ответ, предлагая не тянуть и попробовать здесь и сейчас. Плетка ожидаемо пасует и сдвигается в тень.
Подвешиваю на пояс подсумок с тремя магазинами – один на пятнадцать и пара на десятку. Все пулевые, все убойные, как главный калибр крейсера «Марат». Для понимания – у отданной Бугру «Ксюхи» масса пули около трех граммов. Здесь же – полноценные шестнадцать. Шок и трепет!
Илья умчался за тележкой и пропал. Зная этого хомяка – пройти порожняком мимо полок в бесплатном супермаркете он не сможет.
Я же торчал столбом в торговом зале около разгромленных касс, притягивая настороженные взгляды и слушая прерывистые хрипы раненого команча. Вколоть бы парню промедол, да где ж его взять… Хм, кстати… А где его взять? Весь мир в бесплатном премиум доступе, стоит лишь протянуть руку. Знать бы куда тянуть…
Делаю заметку в виртуальном склерознике. Обсудить с Ильей тему медикаментов, в том числе – наркотических обезболивающих. Не затаримся – и через несколько лет будем лечиться добрым словом и святой водой.
Кассовые прилавки давно обшмонали, но делали это бегло, торопясь за истинным богатством торговых полок гипермаркета. До потребительского голода еще полгода-год, так что вдумчивый мародер легко отыщет ништяки не отходя от кассы. Хех…
Как профессиональный грибник скольжу взглядом по наваленному на полу ассортименту, разбивая холмики ленивыми пинками. Изредка нагибаюсь, откладывая в сторону приглянувшееся добро.
Под раздавленными «киндерсюрпризами» нахожу полку с батарейками. Дефицитных пальчиковых нет, но я не безрукий, запитаю любое устройство хоть от «кроны», хоть от «таблетки».
Откладываю в сторону. Немного волнительно мерить дорогую штучную мелочовку на вес. Три кило батареек, килограмм презервативов, с полпуда разнокалиберных батончиков. Наиболее распиаренных – типа «Сникерсов» и «Марсов» – уже нет. Но их младших «ноу нейм» собратьев на какое-то время еще хватит.
На расчищенный столик у кассы добавляю с десяток пачек сигарет для обменного фонда. Закрытый некогда табачный стенд разгромлен подчистую, курево выгребли практически в ноль. Такое ощущение, что выжили исключительно курящие. Предположу, что и за пивом можно не заглядывать.
