– Начав просматривать контакты в ее корпоративном мобильном, я случайно наткнулся на номер своей супруги Ларисы, – нехотя признался Игнат. – В журнале звонков обнаружилось, что они неоднократно созванивались.
– И что с того?
– А то, что моя жена почти месяц назад пропала, Лев Эдуардович.
– Как пропала?!
Лев Эдуардович с такой силой вытаращил глаза, что Игнату показалось, они сейчас выскочат и покатятся по столу, инкрустированному красным деревом.
Игнат почувствовал, что его сейчас стошнит, поэтому поспешил объясниться:
– Она сбежала, как оказалось. Я пришел в полицию с заявлением об ее исчезновении. Они провели проверку и установили, что она просто-напросто сбежала. Возбуждать уголовное дело по факту ее исчезновения не стали, сочли, что она меня бросила.
– А она бросила? – начальник сощурился и тут же принялся снова набивать трубку табаком.
– Выходит, так. – Игнат опустил голову, чтобы не встречаться взглядом с начальником. – Но это никакого отношения не имеет… И никак не влияет на мою работоспособность и…
– Я понял, – перебил его Лев Эдуардович, и, снова задымив, проговорил скорее для себя, нежели для Игната: – Частная жизнь наших сотрудников – это тайна за семью печатями, и мы эти печати срывать не имеем никакого права. Ступайте, Игнат Федорович. Работайте. Завтра я пришлю вам помощника.
До самого вечера Игнат пахал как проклятый. Ему необходимо было занять себя, создать впечатление у начальства, что он достоин похвалы. Он и один справится, но это не по правилам.
Заперев кабинет, он двинулся к выходу из офиса и только тут понял, как вымотался. Колени тряслись, когда он ставил ногу на следующую ступеньку, по спине бежал пот, виски сдавило. Может, он заболевает? Подхватил вчера этот чудовищный вирус, которым страдает половина их сотрудников? Может, назавтра сказаться больным и отлежаться? Да, так он и сделает, если не станет лучше.
А сейчас он заедет в магазин, купит себе бутылку самого дорогого виски и хорошей закуски к нему. Приедет домой, запрет дверь. Примет ванну, приготовит себе ужин. Не торопясь поест, выпьет, ляжет в кровать и под дремоту, окутывающую тело, позволит мыслям побродить по прекрасному будущему.
А оно у него будет! Точно будет. Он заслужил. И ему нет дела до разных шлюх, будь то его жена или помощница. Они сделали свой выбор, получили то, что заслужили. Он здесь ни при чем. Он хочет и будет счастливым. Один. Сам с собой. Наедине со своими тайными желаниями, которых он никогда никому не озвучивал. Все остальное пусть катится куда подальше. Лев Эдуардович с его боязнью, что начальствующее кресло выскользнет из-под его дряблого зада. Любочка, не пожелавшая жить долго и счастливо, а главное, правильно. Лариса, которой непонятно чего не хватало. Полиция с ее пристальным интересом все равно к кому, лишь бы было на кого статус обвиняемого навесить.
Пусть все катятся! Пусть!
Вечер задался, у него все получилось. Игнат нарочно поехал на лифте, чтобы на эту тварь, проживающую этажом ниже, не нарваться и настроение себе не испортить.
Не нарвался. Не испортил.
Он с удовольствием принял душ, переоделся в домашний костюм из ацетатного шелка. Тот очень приятно льнул к телу, как рука женщины. Игнат с удовольствием оглядел себя в зеркале, выглядит прилично и даже дорого, невзирая на ацетатный шелк. Ничего, пройдет время, и он себе позволит натуральный. А также нежную ласковую женщину.
Вообще, можно считать, день у него задался, если не считать скорбных новостей. И ужин он себе вкусный приготовил. И виски выпил. Улегся в постель в прекрасном настроении, проверил будильник и прикрыл глаза.
Процесс засыпания ему всегда нравился. Ему казалось, что он покачивается в удобной лодке на ласковых волнах. Вот сейчас, еще немного, пара минут, и он уплывет в мир грез. И…
Неужели уже утро? Игнат приоткрыл глаза, протянул руку за будильником, подслеповато щурясь, взглянул. Нет, половина третьего. Кто может звонить в такое время? Совершенно точно у него не было знакомых, которые могли себе позволить разбудить его посреди ночи. Не было и уже не будет.
Вдруг мелькнула мысль о Ларисе, но он тут же отогнал ее. Это бред! Она не позвонит.
– Алло, – осторожно ответил Игнат – номер на мобильном высветился незнакомый. – Кто это?
– Простите, что беспокою, – ответил ему голос майора Чекалина. – Дело не терпит отлагательства.
– Мне звонили из дежурной части, – возмущенно, но тихо отозвался Игнат. – Предупредили, что разговор по поводу гибели моей подчиненной не состоится. И что…
– Речь не о ней, – нелюбезно перебил его майор и затих.
Нехорошо затих. В таких паузах собеседник обычно тщательно подбирает слова. В желудке у Игната сделалось холодно, словно он проглотил кубик льда, который вечером бултыхался в его стакане с виски.
– А о ком, простите? – сипло и невнятно спросил он.
– Речь о вашей жене.
– О Ларисе?! – ахнул Игнат и резко сел в кровати, прищемив задом край пижамной куртки. Дешевая ткань тут же затрещала. Игнат поморщился: не надо было экономить. Как там про скупого? Что он платит дважды?
– А что вы мне о ней собираетесь сообщить в половине третьего ночи, Алексей Иванович?
– Мы нашли ее.
– Нашли? Замечательно. – Он сделал над собой усилие и хохотнул. – И где же она? С кем? Вы всерьез полагаете, что мне интересно об этом услышать посреди ночи? Она сама выбрала свой путь. Определилась с выбором, так сказать.
– Она мертва, Игнат Федорович, – просто, без подготовки, брякнул майор. – Мы нашли ее.
– Что-о?! – он снова неудобно повернулся, и ткань затрещала теперь где-то в районе подмышек. – Как мертва?! Где нашли?! Я ничего не понимаю!
– Поступим так… – Голос у Чекалина сделался усталым, словно с каждым словом из него уходили силы. – Давайте опустим подробности. Жду вас завтра утром у себя.
– Но зачем? – жалобным голосом воскликнул Игнат и закусил край одеяла.
– Поедем на опознание.
– Это… Это…
– Это обязательная процедура, Игнат Федорович. Мне очень жаль.
Майор отключился и даже не спросил, каково ему теперь будет до самого утра? Он живет один, у него никого нет. А если с сердцем сделается плохо? Даже о помощи попросить некого.
– Какая бездушность, – простонал Игнат и встал с кровати. – Какая бездушность!
Тяжело шаркая, будто ноги сделались из свинца, он прошел в кухню, достал из шкафчика бутылку виски и сделал большой глоток прямо из горлышка. Потом поставил бутылку на стол, сел в угол и затих. Взгляд его все время обращался в сторону прихожей. Лариса часто появлялась оттуда, когда он так вот сидел – без бутылки, конечно. Просто он иногда уходил от нее ночью, садился в этот самый угол и затихал, задумавшись. А она через какое-то время появлялась в дверном проеме, медленно передвигаясь по прихожей в длинной ночной рубашке, как привидение. Застывала на пороге кухни, таращила на него заспанные глаза и недоуменно спрашивала:
