Устинов выразительно глянул на Егоров пиджак. От кармана до третьей пуговицы снизу белел шлейф из сахарной пудры.
– Разведка донесла, что ночью, майор, вы пытались попасть в здание районного морга. – Серега повернул к нему физиономию с сахарными усами. – Но попытка не увенчалась успехом?
– Ты ко мне уже на «вы»? – осторожно пошутил Егор.
– Нет, я по-прежнему с тобой на «ты», Егор. Просто знаю, что ты был не один. – И Серега выразительно поиграл бровями.
– Откуда информация, Устинов?
Егор насупился.
Серое утро начинало покрываться ретушью из черных штрихов. Если информация достигнет ушей полковника Строгинова, то неприятностями они оба могут быть обеспечены. Он-то ладно, выкрутится как-нибудь. А Ева на испытательном сроке в своей страховой компании.
– Ладно, не дрейфь.
Устинов подмигнул. Кажется, сахарная пудра осела даже на его ресницах.
– Санитара немного знаю. Он сам мне позвонил сегодня утром. Рассказал, как вы ночью в морг ломились. Вопросы разные задавал.
– Ничего мы не ломились. Просто стучали.
– Ему телефон весь оборвали, – словно не слыша, продолжил с набитым ртом бубнить Устинов. – Чего так приперло-то? На покойничка хотели взглянуть?
– Нет. – Егор честно взглянул на коллегу. – Хотели узнать, никто не приходил на опознание? Может, кто востребовал?
– Никто. – Серега с сожалением заглянул в пакет, посчитал остатки. – Никто не востребовал.
– Вот это я и хотел узнать… С Евой.
– Никто не востребовал, но приходил. – Устинов обмел запудренную физиономию ладонью. – На опознание.
– Да ладно! И кто?
– А вот тут, товарищ майор, и начинается все самое интересное.
Серега тяжело поднялся и, по-медвежьи косолапя, пошел в угол, к чайнику. Глянул оттуда на Егора с мужицкой хитрецой. И даже пальцем погрозил.
– Если бы не запрет полковника, я бы уже давно ему доложил. Поверх твоей головы доложил, Егорушка. И глядишь, благодарность снискал бы. Но запрет существует. Потому и не могу. Потому и тебе рассказываю, в интересах дела, так сказать.
– Ну!
Откровения Устинова были Егору неприятны. Он о многом догадывался, но никогда не слышал этого. Устинов всегда молчал, пряча странные взгляды в стол.
– В общем, пришел некто. Паспорт показал. Санитар – мой знакомый – догадался копию с него снять. Больно, говорит, вид у мужика был плутоватый. К тому же труп криминальный. Скандально криминальный.
Серега подхватил огромную кружку с чаем. Шумно отхлебнул. Медленно пошел к своему столу.
– Мужик тот, что явился на опознание, нес какую-то пургу про племянника, который загулял и неделю домой не является. Только врал он. – Серега шумно уселся. С грохотом поставил чашку на стол. – Нет у него никакого племянника.
– Откуда такая уверенность? – насторожился Егор. – Известная личность?
– В том то и дело, товарищ майор, что личность мужика, явившегося на опознание убитого в ювелирном магазине парня, не установлена.
– Как так?! – вытаращился Егор. – Он же паспорт предъявил и… А! Понял!
– Совершенно верно, Егор. – Устинов подпер пухлую щеку большим кулаком. – Паспорт был левым. Не значится такого дяди. Вернее, был такой, но помер давно. От старости.
– Ух ты! И что получается? В морг приходил возможный грабитель? Так получается?
Черные штрихи серого дня исчезли. За окном стало светлее и ярче.
– Получается, что соучастник преступления явился опознать труп подельника, – согласно мотнул головой Серега. – Подсунул поддельный паспорт. На ходу придумал историю с племянником.
– Труп не опознал?
– Конечно, открестился. Первый раз, говорит, вижу. И очень быстро исчез.
Егор удрученно покачал головой и развел руки в стороны.
– Опять тупик. Даже если дядя и опознал подельника, мы об этом не узнаем. Как ты говоришь, он быстро исчез.
– Не настолько быстро. – Устинов схватил со стола чашку с чаем, глянул поверх нее на Егора. – Его физиономия попала в камеру. Там, если ты помнишь, скверный перекресток. Камера стреляет достаточно далеко. И наш дядечка машинку догадался далеко поставить, номеров не видно, а вот портрет лица прикрыть не догадался.
– Бинго! – воскликнул Егор, нацеливая на Устинова указательные пальцы. – И если ты сейчас скажешь мне, что запись у тебя, я тебе еще и за коньяком сбегаю!
Серега высоко вскинул голову, взгляд его засиял удовольствием, а рот, все еще со следами сахарной пудры, шепнул:
– Беги…
Через двадцать минут, вручив Устинову бутылку недорогого коньяка, Егор флешку у него категорически забрал.
– Да давай вместе посмотрим, чего ты? – Серега досадливо косился в его сторону. – Тем более я уже все видел.
– Тем более! – подчеркнул Егор и спрятал флешку в нагрудный карман рубашки. – Информация не представляет для тебя никакой ценности. Тем более что нам этим делом категорически запрещено заниматься.
Подумал и подчеркнул, обводя жестом стены кабинета:
– Здесь запрещено…
– Но никто не запретит мне заниматься этим в нерабочее время, так ведь, Ева? – позвонил Егор ей после работы из машины. – И тебе тоже.
– И мне тоже, – эхом отозвалась она. И спросила: – У тебя или у меня?
У него в доме после отвратительного пробуждения было, мягко говоря, очень не убрано. Он ухитрился разбросать по комнате почти все, что было в шкафу. Ему все не нравилось, раздражали пуговицы, застарелый запах дезодоранта от одежды, что-то казалось откровенно невзрачным, серым, как день за окном. Бардак в квартире был как по заказу. К тому же в холодильнике было пусто. А у Евы наверняка от вчерашней запеченной курицы что-то осталось. И он бы с удовольствием съел сейчас ножку, или крылышко, или и ножку, и крылышко. И помидор с тем вкусным хлебом, который Ева покупает в какой-то маленькой пекарне.
– У тебя, – решительно заявил Егор. – К тебе ближе.
Они вошли в ее квартиру. Ева включила свет и сразу полезла в тумбочку под вешалкой, и достала те самые тапки, которые раньше считались только его. Он-то думал, она их выбросила. Настроение полезло вверх. А когда она оставила его у компьютера и пошла в кухню разогреть чего-нибудь, как она выразилась, Егор чуть не запел.
Может, все еще наладится? Может, она сможет переломить себя и посмотрит на него не только как на друга?
Он готов! Он по-прежнему готов. И те чувства, которые он затолкал глубоко-глубоко и которым запретил высовываться, вырвутся наружу по первому правильному вздоху.
– Как ты можешь есть, не взглянув? – удивился Егор, когда они с Евой уселись за стол поужинать.
