Они выпили кофе. Потом поехали на адрес к Грекову. Не застали его. Прохладно простились.
С кем она встречалась и провела ночь с пятницы на субботу, он так и не осмелился спросить. И тем же вечером, снова посетив приглянувшийся бар, все же ответил взаимностью на ухаживания длинноногой девчонки. И они даже целовались в его машине, когда он отвозил ее до дома. Но подняться к ней на чашку коньяка отказался.
– Не сегодня, – погладил он ее по щеке. – Не стоит торопиться.
Он вернулся домой, вышел на балкон, уставился в небо, забитое звездами, и час наблюдал за ними и размышлял.
Что Ева? Ну что Ева? Кто она ему? Бывшая коллега. Девушка, на которую он возлагал надежды. И которые не оправдались. Все в прошедшем времени. Надо двигаться дальше. Надо жить. И постараться быть счастливым. И постараться как можно меньше думать о ней.
И он себе пообещал. И уснул почти спокойным. А проснулся снова с мыслями о Еве. И первым делом набрал ее и позвал за город. Чертовщина какая-то!
– Все купил? – Ева сонно хмурилась, стоя в пижаме у распахнутого настежь окна кухни.
– Все.
– Как узнал адрес подруги Грекова? Погоди, угадаю… – Ее руки взмыли вверх, Ева потянулась, глубоко втягивая воздух и с шумом выдыхая. – Устинов?
– Нет.
Его слегка задело, что его она уже, как добытчика информации, не рассматривает в принципе.
– Неужели сам? – Ее красивый рот выгнулся недоверчивой скобкой.
– Сам, – кивнул он. – Об источниках не спрашивай, не разглашаю.
На самом деле все было проще простого.
После того как он расстался с Евой, он снова вернулся на адрес к Грекову и снова его не застал. Зато застал сразу трех сплетниц у его подъезда. Вышли подышать перед сном. После доверительных улыбок и приятного вступления Егор и задал им вопрос, а где можно найти Грекова.
– По сведениям, нигде не работает. Город не покидал. А дома его нет, – развел он руками.
– У Верки, у шалавы своей, – сказала, как выплюнула, одна из сплетниц. – Вон в том доме живет, павильон полуфабрикатов держит на местном рынке. Про товар ее ничего не могу сказать, хороший товар.
– Что да, то да, – поддержала ее вторая женщина.
– Но сама, прости, господи, пробу на ней ставить негде. Скурвилась бы, если бы не племянник.
– Что за племянник? – сразу насторожился Егор.
Греков при посещении морга что-то говорил о загулявшем племяннике.
– От покойной сестры достался. Она его с малолетства поднимала – Верка-то.
– Взрослый уже, – кивнула третья женщина. – Школу заканчивает в следующем году. С моим внуком учится в одном классе. Денисом зовут его. Фамилию не скажу, не помню. Так вот Юрка-то если не дома и если не в отъезде, то у Веры точно. Или на рынке крутится возле ее товара.
– То же мне, смотрящий! – фыркнула одна из них.
И все дружно рассмеялись.
Главное Егор узнал. Адрес Веры ему сообщили уже через час. Но он туда не поехал. Завернул в бар…
Кухню Евы заливал солнечный свет, легкий ветер осторожно трепал легкие занавески на распахнутом настежь окне. Загудел, включаясь, холодильник. Кофемашина принялась сердито фыркать, выплескивая кофе тонкой струей в ее чашку. Босые ступни Евы звонко защелкали по плитке пола. Она подхватила кофейную чашку, глотнула, зажмурилась и замычала от удовольствия.
– Даже без сахара вкусно, – пробормотала она неразборчиво.
Хлопнула дверцей холодильника, доставая пирожное из жесткой упаковки. Заворчала, что раскрошила, пока доставала. Досталось производителю и упаковщику.
Егор тяжело вздохнул.
Обычное воскресное утро, с привычной кухонной возней, щелканьем ее голых пяточек по плитке и ароматом кофе, шуршанием ее одежды, ароматом миндаля и яблока – так пахло ее тело. Он помнил. Он еще помнил.
Он бы многое отдал, чтобы стать частью этих звуков по утрам. Частью ее жизни. Но вход туда ею строго охранялся. Теперь вот, оказывается, и не только ею…
– Куда? – спросил он, хмуро глядя в лобовое стекло своей машины. – На дачу или к подруге Грекова?
– Давай сначала дело. А потом все остальное, – отозвалась она без особой радости.
Ему вообще показалось в какой-то момент, что она сейчас все отменит. Слишком часто хмурилась, пока собиралась. Слишком глубоко и тяжко вздыхала. Он даже успел пожалеть, что напросился к ней на дачу. Проще было бы позвонить вчерашней новой знакомой и зайти все же на чашку коньяка.
Проще… И скучнее…
Они долго звонили в домофон подъезда, в котором проживала подруга Грекова. Никто не отозвался.
– Давай заедем на рынок, – сказала Ева, залезая в машину.
Ее тон не терпел возражений. И он повернул в нужную сторону.
Конечно, они застряли в пробке. И протолкались полтора часа. Кто же ездит на рынок в воскресенье! Кажется, туда собрался весь город.
Время уходило. Желание послушать треск костра, понаблюдать за искрами, стреляющими в небо, таяло с каждой минутой.
Егор почувствовал, как подступает раздражение. Не такого выходного дня он хотел. Не так планировал. Зря он раньше времени рассказал ей о существовании дамы сердца у Юры Грекова. Мог бы обмолвиться на обратном пути. Как бы между прочим. А сейчас, между прочим, время перевалило за час дня, а они еще до рынка не доехали.
– Может, ну ее, а, Ева? Может, на обратном пути? До дачи еще пилить.
– Не пили. Можем туда и не поехать, – глянула она холодно, как льда за шиворот насыпала.
– А как же мясо? Пропадать?
Он сделал вид, что обиделся. Хотя знал прекрасно, ее на такие приемы не возьмешь.
– Не пропадет. На сковородке изжаришь. Или в духовом шкафу. Есть у тебя духовой шкаф, майор Минаков? Есть. Там и… – Она вдруг вытянула вперед правую руку и скомандовала: – Давай сюда, вправо. И там сразу влево. Срежем.
На рынке Веры Илюхиной не оказалось.
– Так она по выходным тут и не бывает, – округлила глаза старший продавец отдела готовых колбасных изделий. – Кто вам сказал? Глупость какая.
– А позвонить ей не можете? – кротко улыбнулась Ева. – Не поверите, в пробке два часа простояли, чтобы с ней увидеться. Очень срочно! Очень нужно!
– Попробую, – неохотно согласилась женщина и полезла в карман белоснежного накрахмаленного халата за мобильным. – Она не особенно любит, когда ее по выходным тревожат.
Она отошла от них метра на четыре, прислонилась плечом к толстой кирпичной колонне, набрала номер. Говорила недолго. Вернулась к ним с таким бледным лицом, что ее накрахмаленный халат показался на тон темнее.
– Вера не приедет, – шевельнула старший продавец посиневшими губами.
