Неизвестно, прочитал ли посмертную записку генерала Котлярова сменивший его полковой комиссар Петр Дмитриевич Говоруненко. Но с большой вероятностью можно утверждать, что в силу своей должности, он был знаком с ее содержанием и слова «отходите на Ямуга» отложились у него в памяти. На следующий день он решил выполнить эту рекомендацию с печальными для себя последствиями.
Командир 7‐й тд вермахта Х. фон Функ.
Действия 14‐й моторизованной дивизии
Вечер 19 ноября части 14‐й моторизованной дивизии встретили на фронте Новоселки, Воздвиженское, Гологузово, Воловниково. Дорогу, по которой это соединение намеревалось прорваться в район Решетниково, Спас-Заулок, перекрывали части 107‐й мотострелковой дивизии в Копылово. Получив сообщение корпуса о переподчинении себе танкового полка 7‐й дивизии, в штабе 14‐й тут же спланировали операцию по овладению этим населенным пунктом с привлечением танков соседа. Удар танкового полка следовало направить от Семчино через Крюково на Копылово. После взятия деревни наступление должно было быть продолжено в направлении Решетниково, Жуково с задачей: перекрыть шоссе и железную дорогу от Клина к водохранилищу и держаться до прибытия 14‐й моторизованной дивизии. Одновременно с танками Копылово должен был атаковать с запада 11‐й пехотный полк. Об этом плане танковый полк известили в 21.27. От него потребовали сообщить свое решение и выслать на командный пункт дивизии офицера связи
[392].
К 1.00 20 ноября никаких сообщений от 25‐го танкового полка не поступило, и в 1.40 запрос был повторен. Однако до 7.15 связь с полком установить не удалось, и в штабе 14‐й моторизованной дивизии начало складываться мнение, что ее сосед совсем не собирается выполнять приказ корпуса о переподчинении, а пытается самостоятельно пробиться к Ленинградскому шоссе. В 7.20 подтверждение этих подозрений было получено от 7‐й танковой дивизии, а в 8.00 уже и штаб LVI-го армейского корпуса сообщил: «25‐й тп на рассвете достиг железнодорожной линии в 3 км южнее Решетниково и на основании этого успеха дальше остается подчиненным 7‐й тд»
[393]. Таким образом, проблему с Копылово немецкой моторизованной дивизии предстояло решать самостоятельно.
В 10.30 11‐й пехотный полк, имея во главе 2‐й батальоном, выступил на Копылово и в 1 км восточнее исходных позиций сбил оказавшее слабое сопротивление боевое охранение. До 11.20 батальон достиг вместе с двигавшейся южнее ротой Крюково и в 11.30 вторгся в Копылово, которое занял после короткого уличного боя «против более слабой пехоты».
«После занятия деревни начинается сильный русский артиллерийский и минометный огонь с северо-восточного направления по деревне. Посланная разведка показала, что еще сильный противник, а также танки, находятся в участке леса восточнее и северо-восточнее Копылова.
Дорога Корост, Копылово доступна для проезда, в виде исключения не заминирована»
[394].
По-видимому, в этом фрагменте речь идет о 120‐м мотострелковом полке 107‐й дивизии, который «после ожесточенных боев отошел в лес северо-восточнее Копылово, где приводил себя в порядок»
[395].
Командир 58-й тд А. А. Котляров.
Несомненно, успех немцев стал возможен отчасти потому, что левый фланг нашей 107‐й мотострелковой дивизии в Копылово «повис в воздухе», что было следствием отхода 24‐й кавалерийской дивизии. Вряд ли она смогла бы сдержать немецкие танки, наступавшие южнее. Однако, задержавшись у Копылово, могла бы создать серьезные затруднения для немецкой пехоты. В связи с этим нельзя не отметить не совсем понятное решение командарма-30 об использовании этого соединения. Похоже, он недооценил опасность, возникшую к западу от Ленинградского шоссе. Иначе он распорядился бы кавалерийской дивизией иначе.
Поворот на юг
20 ноября, после почти недели боев, основная масса подвижных сил LVI-го армейского корпуса выбралась, наконец, из лесисто-болотистой местности западнее Октябрьской железной дороги на более подходящую для танков.
В 20.25 в штаб 7‐й танковой дивизии по телефону был передан приказ корпуса, который ознаменовал существенное изменение планов и определил действия немцев на следующие три дня.
«LVI-й ак после достижения шоссе Клин – водохранилище сворачивает на юг и при образовании плацдармов через Липню и Сестру, а также и посредством удара частью сил на район высот от Колосово создает предпосылки для охватывающего наступления на Клин»
[396].
В соответствии с поставленной задачей 7‐я танковая дивизия должна продвигаться вдоль Ленинградского шоссе на юг и в первую очередь образовать плацдарм у Ямуги.
14‐й моторизованной дивизии, установив на своем левом фланге связь с 6‐й танковой дивизией при Головково, следовало наступать на юг через Минино и Бирево и образовать плацдарм на южном берегу Сестры у Бирево. При этом подвижными силами необходимо вести разведку на восточном фланге вплоть до Воронино.
6‐я танковая дивизия должна была разбить советские войска между Шорново и Головково, установить связь с 14‐й моторизованной дивизией и держать достигнутую линию.
Группе Зиры, заново создаваемой из частей 14‐й моторизованной дивизии (53‐й пехотный полк и 54‐й мотоциклетный батальон), поручалась задача овладеть высотами перед Колосово и предотвращать огнем отход советских частей по дороге Некрасино – Клин. По достижению этой позиции группа должна быть готовой поддержать наступление корпуса на Клин ударом с юга или с юго-востока.
Хотя относительно соседа V-го армейского корпуса указано, что он следует в направлении Клина, разграничительная линия между корпусами была установлена так, что Клин оказался полностью в зоне ответственности LVI-го корпуса
[397].
Скитания 24‐й кавалерийской дивизии
Выйдя из боя накануне вечером, 24‐я кавалерийская дивизия на несколько дней выпала из обоймы войск, ведущих сражение.
Для начала ее части к 1.00 20 ноября заняли рубеж указанной командующим 30‐й армией. 70‐й кавалерийский полк оборонял участок – высота 144.8 северная окраина Ямуги, высота 144.5, а 18‐й вместе с бронеэскадроном находился в резерве командира дивизии на юго-восточной окраине Ямуги. Соприкосновения с противником не было.
