Ознакомившись с делами, К. К. Рокоссовский, смог по его словам, сделать лишь следующее заключение: «Прибыв на место, мы могли только констатировать, что удержать город нельзя»
[528]. Однако на деле пребывание командующего не носило столь пассивного характера, как можно подумать при ознакомлении с его мемуарами. В течение суток, которые К. К. Рокоссовский провел в городе, при его непосредственном участии принимались все решения по организации обороны. Так, приказ № 02 оперативной группы 16‐й армии подписан не Захаровым, а Рокоссовским и Лобачевым. Это был приказ от 23 ноября на проведение контрудара. Рокоссовский задержался в городе до времени начала этой операции и должен был знать, что она была практически сорвана. Однако в своих воспоминаниях он об этом не пишет.
Уже под артиллерийским обстрелом Рокоссовскому К. К. удалось связаться с начальником штаба Западного фронта В. Д. Соколовским и запросить поддержки.
«В. Д. Соколовский ответил, что на помощь надеяться сейчас нельзя. Рокоссовский диктовал родистке: «Бои идут непосредственно в Клину, на его окраинах. Остался выход только на восток, к Рогачеву, а на юг, к Солнечногорску, дорога перерезана». Во время этого разговора раздался сильный взрыв. Здание почтово-телеграфного отделения заходило ходуном, посыпалась штукатурка. В помещение ворвались клубы морозного воздуха: вражеский снаряд срезал угол дома. Каким‐то чудом в развалинах продолжал стучать аппарат, и бледная женщина протянула Рокоссовскому телеграфную ленту: «Организуйте защиту города до конца, сосредоточьте все внимание на организации отпора врагу на флангах. И только в крайнем случае отойдите».
Рокоссовский передал: «По зданию, откуда говорим, ударил снаряд, идем принимать меры. До свидания»
[529].
Дав генералу Захарову полную самостоятельность и подчеркнув, что главной задачей становится прикрытие направления на Дмитров, Рокоссовский вместе с Лобачевым покинул город.
«У нас оставалась одна дорога – на Новощапово. Да и здесь на протяжении нескольких километров наши машины несколько раз попадали под обстрел немецких танков, вышедших северо-восточнее Клина. На переезде через реку Сестра – она уже замерзла – мы лишились сопровождающей нас машины со счетверенной зенитной установки: немцы разбили ее»
[530].
Вряд ли эта командировка была целесообразной. Тяжелое положение сложилось на всем фронте 16‐й армии и командарму следовало находиться там, откуда можно было осуществлять устойчивое управление. А так армия лишилась командующего на довольно продолжительное время. Однако поездка Рокоссовского имела некоторое положительное последствие для войск 16‐й армии. Судя по записи в справке о боевом пути 31‐й танковой бригады, именно он привез приказ об окончательном переподчинении соединения полковника Кравченко группе Захарова. Правда, в результате была ослаблена 30‐я армия, а усиление 16‐й не принесло немедленных плодов.
Попытка контрудара
Как уже было сказано, 23 ноября штаб оперативной группы 16‐й армии отдал приказ № 02. Время выхода документа не проставлено. Скорее всего, он был подготовлен ночью, чтобы в утренние часы части успели выполнить подготовительные мероприятия. Ведь речь шла о контрударе, который должен был начаться в 12.00.
При этом 24‐й кавалерийской дивизии, истребительным батальонам и батальону МВО была поставлена задача – удерживать ранее занимаемые рубежи. Курсантский полк и 25‐я танковая бригада должны были оборонять западную окраину Клина и составить одновременно резерв командира группы.
Активные задачи были поставлены 126‐й стрелковой дивизии и 31‐й танковой бригаде.
Бригаде следовало наступать в направлении Бородино, Решеткино, Гончаково с исходных позиций на западной опушке рощи, расположенной юго-восточнее Клина.
126‐я стрелковая дивизия с 129‐м отдельным танковым батальоном и частями усиления должна была действовать в направлении Фроловское, Кононово, Введенское, Сидорково, Языково, и во взаимодействии с 31‐й танковой бригадой окружить и уничтожить противостоящего противника. 550‐й стрелковый полк должен был поддерживаться 426‐м гаубичным артиллерийским полком, 366‐му придавался 39‐й пушечный, а 539‐му дивизион 528‐го пушечного артполка. Задачей дня всех участников наступления был выход на рубеж р. Липка
[531].
При наложении решения генерала Захарова (утвержденного Рокоссовским) на карту видно, что собственно окружать противника должны были 31‐я танковая бригада и 366‐й стрелковый полк, которые в случае благоприятного развития событий могли встретиться где‐то в районе Гончаково. А вот 550‐й стрелковому полку с исходных позиций в районе Борозда, Белозерка следовало атаковать прямо в лоб боевую группу «1» 2‐й танковой дивизии.
Командующий 16-й А К. К. Рокоссовский.
На что рассчитывало командование 16‐й армии, отдавая такой приказ? С одной стороны оно, конечно, не было в достаточной мере осведомлено о составе и состоянии немецкой группировки, которая перед ним действовала. По-видимому, предполагалось окружить и разгромить передовые части. Но в том месте, куда должна была выйти атакующая группа, эти передовые, и притом немалые танковые силы уже подпирала пехота 106‐й немецкой дивизии. Наверняка наши командиры рассчитывали на то, что наличие в боевых порядках сильной артиллерии и значительного количества танков поможет скомпенсировать недостаток сил стрелковых частей. Здесь мы должны сослаться на приданный 129‐й танковый батальон. Эта часть существенно усиливала группу.
Согласно докладу об обстоятельствах оставления Клина в группе Захарова было 40 танков
[532], но не говорится, откуда они взялись в таком количестве. Ведь в 25‐й танковой бригаде 23 ноября оставалось всего 5 машин (один – Т-34, три – Т-60 и один – Т-40)
[533]. Зато 129‐й отдельный танковый батальон на 22 ноября имел полный комплект боевой техники: пять – КВ, 11 – Т-34 и 19 – Т-60
[534]. По 31‐й танковой бригаде таких точных цифр нет, но и так понятно, что цифра 40 в докладе является заниженной.
Для сравнения скажем, что во 2‐й танковой дивизии немцев к 28 ноября было в боевой готовности 56 машин
[535]. Пятью днями раньше их было, конечно, больше, но они были поделены между боевыми группами. Поэтому в полосе, где проводился контрудар, превосходство немцев в танках, если оно и было, никак не было подавляющим. В итоге подвела нас, как это часто бывало, организация.
