Прежде всего, атакующая группировка практически лишилась поддержки пехоты (не считая мотострелков танковой бригады). В боевом донесении № 9, подготовленным в 8.30 23 ноября командир 126‐й дивизии сообщил, что один из батальонов 550‐го стрелкового полка к месту сосредоточения не прибыл и его местонахождение пока не установлено. Также и 539‐го стрелкового полка и 2‐го батальона 366‐го на месте не оказалось, и куда они ушли выяснить пока не удалось. Не было известно и местонахождение нескольких вспомогательных подразделений. Итог был неутешителен: «Ваш боевой приказ № 02/оп выполнить пока не представляется возможным»
[536].
В результате получилось, что никаких препятствий для выступления не имела только бригада Кравченко. Она перешла в наступление, но практически никаких сведений о ее действиях мы не имеем. Вот что можно узнать из справки о боевых действиях 31‐й танковой бригады:
«Бригада задачу выполнила, выбив пр‐ка из ДЕМЬЯНОВО, ЛАВРОВО и овладела ГОНЧАКОВО. Соседи, действовавшие справа и слева, под натиском пр‐ка начали отход, в результате чего бригада оказалась в окружении.
В ночь на 24.11.41 под руководством командира бригады полковника тов. КРАВЧЕНКО бригада с боем вышла из окружения почти не имея потерь как в личном составе, так и в материальной части»
[537].
Совхоз Демьяново был исходным пунктом наступления бригады, да и в Лаврово противника не было. Только Гончаково занимали части 106‐й пехотной дивизии немцев. По ее данным никаких боев 23 ноября за эту деревню не велось. По-видимому, наши танкисты только подошли к Гончаково но, обнаружив, что остались в одиночестве, атаковать не стали. При этом они вышли на рубеж р. Липка, и формально достигли цели операции. Надо сказать, что в ЖБД бригады написано, что она свою задачу выполнила
[538]. Т. е. даже этот документ не дает конкретного подтверждения захвата каких‐то населенных пунктов.
Не совсем понятно положение курсантского полка. Накануне он оборонялся в д. Некрасино, неподалеку от места, куда должна была выйти и вышла 31‐я танковая бригада. В то же время по приказу № 02 полк должен был оборонять западную окраину Клина. И в списке потерь полка можно найти не менее 37 человек, пропавших без вести в Клину 23 ноября. Но и в Некрасино кто‐то находился в этот день. 106‐я пехотная дивизия немцев не решились атаковать этот пункт, поскольку в нем было много каменных домов, а с падением Клина он и так был бы оставлен советскими войсками
[539], что и случилось.
Еще меньше мы знаем о действиях 129‐го танкового батальона. Он упомянут только в приказе оперативной группы и поэтому кажется, что эта часть не сыграла никакой роли в событиях 23 ноября. Однако по немецким данным в районе Давыдково с утра развернулось настоящее танковое сражение. Передовые немецкие подразделения проникли в населенный пункт уже в 8.50. А в 10.00 от боевой группы «1» поступило донесение о том, что она атакуется стрелками и танками. Эта атака, в которой по утверждению противника участвовали 25 тяжелых танков, была отбита только в 12.55. Лишь после этого немцы смогли продолжить наступление и взять в 14.50 Белозерку. При этом им удалось предотвратить взрыв моста через Сестру
[540].
Поскольку наш контрудар должен был начаться в 12.00, понятно, что немцы его упредили, и действия наших танков носили характер контратаки. Их количество вполне соответствует численности нашего танкового батальона. Но в нем не все танки были марки КВ и Т-34. К сожалению, этот бой дорого обошелся нашим войскам. Немцы первоначально заявили о том, что подбили 17 танков
[541], большинство из которых были тяжелыми. Затем эта цифра возросла до 26, а потом и до 34
[542]. Это означало, что 129‐й танковый батальон был «израсходован» полностью. Однако неясно относятся ли последние цифры ко всему фронту 2‐й танковой дивизии, или только к району Давыдково. Тем не менее понятно, что потери 129‐го танкового батальона были исключительно велики, и это, возможно, стало причиной, по которой об этом эпизоде наши источники предпочли не упоминать.
Контрудар группы Захарова и оставление Клина.
Подводя итог можно утверждать, что контрудар, задуманный генералами Рокоссовским и Захаровым, не состоялся, и те боевые действия, которые происходили южнее Клина, не оказали никакого влияния на бои за сам город. К счастью для защитников Клина войска немецкого V-го армейского корпуса действовали строго в рамках установленных разграничительных линий. Это не привело к полному окружению наших войск и дало возможность, пусть и с большими потерями, отвести на восток хотя бы часть гарнизона после оставления города.
Удар с севера в сочетании с двойным охватом
В течение ночи на 23 ноября противник вносил в свои планы последние корректировки и завершал подготовительные мероприятия. Важнейшим из них была постройка моста через Сестру юго-восточнее Ямуги. Через него должен был переправляться 25‐й танковый полк. Поскольку поначалу строительство затягивалось, был предусмотрен альтернативный план действий, который предусматривал участие танков во фронтальном ударе с группой Вальденфельса. Но изменения планов не потребовалось. В 9.00 мост был готов, и в 10.00 первые немецкие танки начали выдвигаться на исходные позиции в лес восточнее Сестры.
Немецкое наступление должно было начаться в 11.00, но из‐за задержки со строительством моста срок сдвинулся. Только в 12.30 1‐й дивизион 78‐го артиллерийского полка 7‐й танковой дивизии встал на огневые позиции на восточном берегу Сестры, а последние танки заняли исходное положение. До этого «в 11.20 из местности западнее Майданово вдоль дорожной насыпи последовала атака вражеской пехоты, которая была разрушена сосредоточенным огнем всей имеющейся в распоряжении артиллерии и стрелков»
[543].
Только в 13.00 последовал приказ на выступление 25‐го танкового и 4‐го стрелкового полка.
Между тем генерал Зиры доложил в штаб дивизии, что выступил уже в 11.30, нанеся удар из Голяди на Полуханово и с двух сторон на Ильино. До 14.00 его группа пробилась через полевые позиции. Но при этом «не удалось полностью отбросить и уничтожить врага в этом районе».
