Поскольку донесения наших соединений и мемуары дают мало информации о ходе сражения кроме конечного результата, приходится обильно цитировать свидетельства противника, которые изобилуют живописными подробностями, но и позволяют оценить те трудности, с которыми столкнулись наши войска.
Путь на Бирево начался для наших соединений в Заболотье. С утра по деревне было произведено два залпа реактивных установок, а потом последовал часовой обстрел из минометов и пулеметов. Атака пехоты, одетой в белые маскировочные халаты, началась в 9.15. Немецкая легкая полевая гаубица успела выпустить по нападавшим 10 гранат, но затем была накрыта ответным огнем, и расчет понес потери убитыми и ранеными. Впоследствии она, видимо, оказалась среди тех трех орудий, которые были захвачены 8‐й танковой бригадой. Надо отметить, что об участии наших танков в этом бою немцы не сообщают. Это говорит о том, что танковая бригада действительно совершила обходной маневр по лесу.
Немцам удалось удерживать деревню примерно в течение получаса. После этого полевая оборона перед ней была прорвана. Командир гарнизона пытался доложить обстановку в штаб полка в Бирево, но это ему не удалось. Пришлось самостоятельно принимать решение о сдаче Заболотья. В ходе немецкого отступления произошел эпизод, который свидетельствует о том, что и в стане противника бывали примеры самопожертвования (в данном случае отчасти вынужденного). Пулеметчик обер-ефрейтор Агне был ранен в бедро. Его собирались нести, но он отказался со словами: «Я ранен, и из‐за высокого снега и варварского холода, не пройду более 5 км до полка в Бирево. Убегайте, спасайтесь, я прикрываю отход!»
[698].
Командир 1213‐го сп 365‐й сд Ш. Е. Нодия.
Возможно, благодаря этому поступку части гарнизона удалось выбраться из деревни в ближайший лес. Оттуда был послан связной в штаб полка с известием о сдаче Заболотья. Командир 118‐го пехотного полка полковник Каспер, находившейся на своем командном пункте в Биревской школе, располагал для обороны штабной ротой и частью саперного взвода. По получении известия о падении Заболотья полковник Каспер поручил командиру штабной роты организацию круговой обороны Бол. и Мал. Бирева, а сам решил переместить свой командный пункт в Минино. Запись о сдаче Заболотья появилась в ЖБД дивизии в 10.45. На основании этого донесения 118‐й пехотный полк получил приказ держать Бирево как можно дольше. К этому времени по населенному пункту уже велся минометный огонь и «большие силы русских находились в лесу восточнее и северо-восточнее»
[699].
Согласно нашим данным танки 8‐й танковой бригады появились ввиду Мал. Бирево в 13.15, выйдя на опушку леса в 1 км севернее деревни
[700]. Но, по‐видимому, потребовалось время, чтобы подтянуть отставшие подразделения и наладить взаимодействие. В 14.40 была ненадолго восстановлена связь между штабом дивизии и командиром гарнизона Бирево. Тот успел сообщить о составе своей группы. В 15.00 Мал. и Бол. Бирево были накрыты залпами реактивной артиллерии, а спустя полчаса советские пехотинцы попытались проникнуть в северную часть Мал. Бирево, но были остановлены фланкирующим огнем пулеметов
[701].
Вскоре после отражения этой атаки появился «старший лейтенант 900‐й учебной бригады со своей батареей, в сопровождении взвода 2‐х см зенитных орудий на самодвижущихся лафетах». Взвод удалось вовремя отвести из‐под Заболотья. Все орудия были немедленно применены для противотанковой обороны. Их поорудийно эшелонировали на въезде в населенный пункт
[702].
И тут же «после более длительного огневого налета своевременно обнаруженные Т-34, за которыми следовала русская пехота, попытались проникать в населенный пункт. Батарее 900‐й учебной бригады удалось поджечь несколько танков (напомним, что в отличие от документов танковой бригады оперативная сводка 30‐й армии упоминает о двух подбитых танках – Прим. автора), а атака сопровождающей их пехоты также была обрушена огнем 2‐см зениток и пулеметов.
После этого успеха в обороне русские танки и пехотинцы отступили, в то время как артиллерийский огонь … постоянно усиливался. При постепенно наступающих сумерках русская пехота пробовала охватить с двух сторон Мал. и Бол. Бирево. Примерно в течение часа эти попытки удавалось предотвращать контратаками собственных слабых сил. Однако затем быстро подошедшим и эшелонированным в глубину Т-34 удалось проникать в верхнюю часть населенного пункта»
[703].
С нашей стороны донесение 8‐го танкового полка показывает, что действительно захват немецких позиций произошел далеко не сразу.
«Танки полка, начав атаку в 16.00, к 16.30 вышли зап. Мал. и Бол. Бирево и совместно с 8 мспб овладели населенными пунктами»
[704]. А согласно отчету 8‐го танкового полка он, действуя совместно с мотострелками, овладел Мал. и Бол. Бирево в 18.00
[705]. Следовательно, в донесение бригады, процитированное в начале главы, попало время выхода к Бирево, а не время его захвата. Немцы указывают в качестве начала атаки с двусторонним охватом Бирево 15.30, и сообщают, что полчаса еще удалось удерживать центральную часть населенного пункта. Понятно, что противники свои часы не сверяли, и некоторое расхождение по времени в данном случае не должно нас смущать. Речь идет об одном и том же. Тем более, что в 17.10 немецкий 36‐й артполк доложил, что советские части вторглись в Бирево и находившиеся там орудия были взорваны
[706].
С наступлением темноты, немцы под защитой орудий на самодвижущихся лафетах сумели отойти за Сестру и взорвали за собой мост. Заблаговременно за реку отвели и исправные транспортные средства. Среди неисправных машин был трехтонный грузовик, до отказа набитый боеприпасами. Его пришлось взорвать. По утверждению немцев взрыв произвел ошеломляющее действие и позволил спокойно отступить арьергарду
[707]. Конечно, такой взрыв должен был временно привести атакующих в замешательство, но вряд ли последствия носили долговременный характер. Отметим, что в наших документах и мемуарах ни о чем подобным не говорится, хотя такой факт заслуживал упоминания.
