В рождественские каникулы 2000 г. Алан был занят подбором научной команды, а также работой с Лабораторией прикладной физики над конструкцией аппарата, рассмотрев десяток общих набросков траектории и проведя сопоставление космических аппаратов, чтобы понять, как спланировать экспедицию. Кроме того, Стерн организовывал совещания команды, чтобы достигнуть соглашения насчет того, как распределить работу по проекту, и решить, какие приборы для исследования Плутона будут на борту аппарата.
Далее наступил период сумасшедшей работы по семь дней в неделю, почти круглые сутки, чтобы детально проработать всю экспедицию и написать предложение толщиной с телефонную книгу, где содержалась вся информация, требовавшаяся NASA.
Все происходило с молниеносной быстротой: решения, для принятия которых в нормальных условиях требовались годы вдумчивого изучения, принимались за несколько дней. Это щекотало нервы, но каждое такое решение имело очень важные последствия: любой перегиб мог привести к тому, что предложение не отвечало бы требованиям по стоимости, расписанию, ограничениям по весу или мощности, а любое сокращение могло дорого стоить в том плане, как группа экспертов оценит их предложение по сравнению с предложениями соперников. Алан чувствовал себя так, как будто балансирует на лезвии ножа между двумя путями, ведущими к поражению, и он знал, что должен создать полностью сбалансированное предложение, которое было бы идеальным и с технической, и с управленческой точки зрения, потому что любое слабое место могло быть использовано для того, чтобы присудить победу более опытным соперникам из Лаборатории реактивного движения.
Работа по созданию, проверке и доведению до идеала всего предложения по экспедиции к Плутону к установленному NASA сроку в марте 2001 г. шла неделю за неделей, выходные за выходными. Но то, что случилось дальше, было просто по Кафке: в начале февраля 2001 г., когда собранный в единое целое черновик предложения прошел первую полную проверку, новая администрация президента Буша выпустила свой первый федеральный бюджет. Мы были шокированы: несмотря на только что объявленный NASA конкурс предложений по полету к Плутону, в этом бюджете финансирование экспедиции к далекой планете равнялось нулю, а полет к Европе получил новый старт! В течение буквально пары дней NASA прервало конкурс предложений по Плутону.
Алан не верил своим глазам. И был в ярости. Он подозревал, что к этому приложила руку Лаборатория реактивного движения, которая благодаря отмене конкурса оказывалась в выигрыше:
Я был так зол, что не мог здраво мыслить, и мне казалось, что во всем этом есть запашок какого-то заговора. Если первым состоится полет к Европе, то Лаборатория реактивного движения гарантированно получит работу, потому что эта экспедиция была просто приписана к ней без всякого конкурса. А это был гораздо более крупный денежный приз, чем победа в конкурсе за Плутон.
Алан предполагал, что Лаборатория реактивного движения втихомолку убедила администрацию Буша более или менее потеснить экспедицию к Плутону в пользу полета к Европе. Также он считал, что JPL имеет и другой интерес в том, чтобы уничтожить проект Плутона, потому что если Лаборатория прикладной физики действительно выиграет конкурс, то всегда будет восприниматься как сильный конкурент в любых других будущих исследованиях внешней Солнечной системы.
Алан тут же позвонил Кримигису. Он вспоминает, как Том сказал что-то вроде: «Ну, вот и пришло время поотрывать кое-кому ноги». Стерн никогда не слышал, чтобы маститый космический исследователь выражался подобным образом. «Господи, — подумал он, — я определенно выбрал правильного парня. Он будет воевать за эту экспедицию!»
Том решил перейти сразу к тяжелой артиллерии, вытащив из рукава политического туза, которого до поры до времени придерживал, — влиятельного сенатора Барбару Микульски от штата Мэриленд, где находилась Лаборатория прикладной физики. Тогда она как раз возглавила Сенатский комитет по ассигнованиям, отвечающий за финансирование исследований космоса. С подачи Тома мадам Микульски написала в NASA резкое письмо, требуя, чтобы агентство возобновило конкурс предложений по экспедиции к Плутону. В этом письме она распекала агентство, напоминая его руководству, что, отменив конкурс, они покусились на власть американского Конгресса решать, стоит ли финансировать полет к Плутону. Микульски утверждала, что они не могут так делать. Поскольку она была главой Сенатского комитета, который определял бюджет, NASA не могло не прислушиваться к мнению Микульски. Агентство снова возобновило конкурс.
Игра продолжалась.
«Чего бы это ни стоило»
Кроме команды Алана в Лаборатории прикладной физики над предложением по экспедиции к Плутону работало еще четыре группы. Две самые внушительные команды были из Лаборатории реактивного движения, ими руководили более опытные и пожилые ученые, оба они были ветеранами проекта «Вояджер» и других легендарных межпланетных полетов. Главой первой команды был Ларри Содерблом, всеми уважаемый специалист по геологии планет из Геологической службы США. Он был ключевой фигурой в изучении ледяных спутников в команде, работающей с камерами «Вояджера», и любимцем высшего руководства Лаборатории реактивного движения. Вторую команду возглавлял Ларри Эспозито, человек с энциклопедическими знаниями в области планетологии, научный руководитель проекта по созданию ультрафиолетового спектрографа, находящегося на борту зонда «Кассини», вышедшего на орбиту Сатурна, и преподаватель планетологии в Университете Колорадо (что означало: Алан вынужден соперничать с одним из бывших преподавателей университета, где он получал постдипломное образование). Алан понимал, что слишком неопытен, чтобы соответствовать достижениям гигантов в своей области; его команда просто должна была подать самое лучшее предложение. Он часто думал о том, что в этом соревновании его команда подобна Давиду, вышедшему на бой с множеством Голиафов.
И тут появилась его приятельница, планетолог Лесли Янг, которая в 1988 г., еще будучи студенткой Массачусетского технологического института, состояла в исследовательской команде, открывшей атмосферу Плутона. К 2001 г. Лесли обзавелась докторской степенью и согласилась поработать с Аланом как постдок.
Лесли стала главным человеком, благодаря которому удалось написать предложение. Очень умная и просто излучающая энтузиазм, она проделала невероятное количество работы и даже сама написала ключевую часть предложения. Дабы предложение заслуживало доверия, NASA требовало, чтобы каждая команда предоставила план пролета, который действительно соответствовал бы всем необходимым наблюдениям при возможностях предлагаемой конструкции аппарата. И было недостаточно просто показать, что стоящие в плане научные приборы имеют правильное разрешение, правильную светочувствительность и все остальные технические параметры для того, чтобы провести наблюдения, соответствующие целям экспедиции или превосходящие их. Также команда должна была продемонстрировать, что конструкция аппарата и предполагаемые характеристики приборов при выбранной траектории пролета могут обеспечить все необходимые наблюдения, заявленные в плане полета, что они подходят друг к другу; доказать, что они могут работать как единое целое, что между включениями проходит достаточно времени, что в каждый отдельно взятый момент времени расходуется не слишком много энергии, что никогда не переполняется память запоминающего устройства, и так далее и тому подобное.
