Через несколько минут к нему подошли пожарные и кто-то из военных.
– Полковник Абрамов? Иван Алексеевич?
Кто-то в итоге потряс его за плечо.
– Я в порядке, – глухо выдавил из себя Иван. – Там парни, в овраге…
– Мы их забрали уже. Пойдемте с нами.
Он не заметил, как оказался в баре ДК поселка Герцена. Всех сталкеров разогнали, бармена тоже отправили восвояси, устроили там военный штаб. Абрамов машинально отвечал на вопросы, рассказывал все, что знал. Он даже не запомнил, кто его спрашивал. Когда он закончил, кто-то положил ему руку на плечо, сжал.
– Товарищ полковник, вам надо отдохнуть, прийти в себя. Отправляйтесь домой, примите душ, поспите.
Иван, словно только что очнувшись, огляделся.
– Что с поселком?
– Цел. Стекла только везде повыбивало.
– Сколько человек погибло?
– Много.
– С солдатами из Нового городка что?
– Зацепило. Всех врагов начисто смело. Но в нынешних обстоятельствах это слабое утешение.
Иван провел рукой по голове. От перепачканных землей волос на ладони остался грязный след. Потом перевел взгляд на стоящего перед ним человека и хрипло произнес:
– Мне в Зону надо. Остановить экспедицию. Чтобы еще такой же дряни оттуда не принесли. Найдите мне трех добровольцев и сталкера-проводника. Три часа на отдых мне хватит.
Глава 8
Гиблое озеро
Захар постепенно приходил в себя. Темнота в глазах рассеивалась, посверкивая золотистыми искрами. Защитный шлем на голове отсутствовал. Ломило правый висок, и от него по скуле к подбородку бежал теплый ручеек. Сталкер глубоко вдохнул, закашлялся. В запястья впились веревки. Он все еще был связан. Слева обнаружился Дмитрий Владимирович, сидевший на земле и привалившийся спиной, как и Зарубин, к кирпичной стене какого-то строения. На профессоре также не было защитного шлема, а сам он был без сознания, лишь слабо постанывал.
– Захар… – тихо позвал кто-то.
– Товарищ майор. – Губы сталкера едва разлепились, он повернулся, увидел с другой стороны от себя Богданова. – Вы как?
– Жить буду, – отозвался майор. – Наверное. Если эти не доконают. Так – в плечо ранен.
– Кто «эти»? – спросил Зарубин, оглядываясь.
Они сидели внутри старого хоздвора, огороженного по периметру бетонным забором. Слева в углу стоял старый трактор со щетками для уборки улиц, высилась большая куча мусора. Перед пленниками находилось еще одно здание – одноэтажное, кирпичное, с зарешеченными окнами. Стекла в окнах были целы, и в каких-то за занавесками даже теплился желтый электрический свет. Справа гигантским кирпично-рыжим грибом торчала над двором водонапорная башня. Верхушку ее освещало солнце, погружающееся в знакомые до боли облака. Призрачная надежда, что они очутились вне Зоны, испарилась. Облачный вихрь над невидимым отсюда Гиблым озером никуда не делся, ни на метр не отдалился, а, кажется, еще и приблизился. По спине Захара неприятно пробежал холодок, и сталкер в один миг очнулся, пришел в себя, даже боль в виске отпустила. А ведь по ощущениям у него возникло сейчас совсем странное чувство, будто нет никакой Зоны вокруг. Следующей пугающей мыслью было: его, похоже, так хорошо приложило по голове, что все сталкерские таланты мигом пропали, и не почувствует он теперь ни Зоны, ни самой что ни на есть простенькой аномалии. Судя по всему, провалялись пленники без сознания почти весь день.
Майор между тем пихнул его плечом, чуть заметно кивнул головой, куда-то указывая.
Зарубин посмотрел в том направлении, увидел вышедшего за ворота человека. На вид – обычного сталкера.
– Какие-то сектанты, – шепнул Богданов.
– Сектанты?
– Наверное, адвентисты седьмого дня, мать их, Зоны… Или какие там появились тридцать лет назад? Когда все началось.
– Не помню уже. Но те же совсем сдвинутые были… Почему вы решили, что это сектанты?
– Про хозяина своего говорили. Разве у нормальных сталкеров есть хозяин? Вы же все дорожите своей независимостью.
– Пока не начинаем работать на Институт, – невесело усмехнулся Зарубин. – А с нами что делать будут, говорили?
– Нет, только обмолвились, что хозяин вернется и решит.
Майор смолк на миг и вздохнул.
– Как все скверно вышло, сталкер… – с горечью продолжил он. – Парни…
– Жаль твоих ребят, майор. – Захар взглянул на исказившееся лицо Богданова. – Но нам самим бы еще выбраться.
Но он тут проследил за взглядом военного, направленным на кучу около трактора. А ведь Захар сразу не понял, что это было. Что никакой это не мусор. Две тележки с роботами, ящики с оборудованием и… экзоскелеты, снятые с убитых – как военных, так и бандитов. Сектанты сектантами, а попахивало все это банальным мародерством.
Между тем вышедший за ворота сталкер вернулся. Поглядел в сторону пленников и направился к ним. Остановился напротив.
– Егор?! – изумился Зарубин, узнав молодого сталкера из Герцена, пропавшего полгода назад. – Живой?!
– Здравствуйте, Захар Викторович, – чуть смутившись, отозвался тот.
– Вот дела… – протянул майор. – Так вы его знаете?
– Что здесь происходит, Егор? Почему мы связаны?
– Не могу сейчас рассказывать. Хозяин придет, сам с вами поговорит…
– Хозяин?
Егор, кажется, еще больше смутился.
– Не спрашивайте больше ничего, Захар Викторович. Простите.
И ушел. Зарубин проводил его округлившимися от изумления глазами. Посмотрел потом на Богданова.
– Хороший был парень, я его в Зону несколько раз водил, обучал, года два назад. Как он влип в такое, ума не приложу.
– А вон еще.
Из дома вышли около двадцати сталкеров, а пятеро вошли в ворота. Захар с удивлением понял, что большинство из них ему знакомы. Кого-то он лишь мельком успел увидеть в Герцена в баре у Одноногого, прежде чем те пополнили список пропавших без вести. Рядом зашевелился профессор, его веки дрогнули, и он раскрыл глаза.
– Добрый вечер, Дмитрий Владимирович, как себя чувствуете?
– Что произошло, Захар? Где мы?
– В аномалию попали, но легко отделались. Только оглушила нас. А где сейчас – черт его знает, но больше всего это место смахивает на Гидроузел, судя по водонапорной башне.
Профессор стал озираться, поводя плечами, поморщился, попытался размять связанные затекшие руки. Уставился на сталкеров, собравшихся у костра метрах в двадцати от пленников.
– Когда мы угодили в аномалию, бандитов перестреляли другие бандиты? – спросил Лазарев. – Или мне померещилось?
– Перестреляли, – подтвердил майор.
