– О чем это он толковал, профессор? – спросил Богданов. – Вы действительно умолчали о каких-то опасных свойствах артефакта?
– Мы не проводили исследования, – ответил Лазарев, чувствуя свою вину. – Друзья, поверьте, я никого не хотел обманывать, просто… опасное свойство проявилось единожды и при определенных обстоятельствах. Здесь этих обстоятельств не будет. Это я гарантирую. Захар?
– Вам виднее, профессор, – отозвался Богданов, но в голосе его прозвучало недовольство. – Хотя я бы предпочел быть в курсе всех деталей экспедиции. И что вы намереваетесь делать дальше? Я имею в виду, собираетесь ли вы у парня добывать информацию об артефактах? А то напустил он туману, не хуже лешего.
– Попробую поговорить с ним еще раз. А если откажется помогать, сам докопаюсь до истины. – Лазарев смолк, крепко задумавшись.
Они подошли к костру. Им дали миски с кашей и ложки. Передали следом кружки с горячим чаем. Зарубин решил пока не мучить вопросами профессора, стал присматриваться к сталкерам. Те с появлением Немого стихли, ели молча, а от самого «хозяина» держались чуть на расстоянии, точно опасаясь. «Ну этим-то особо не удивишь, его и в Герцена побаивались», – подумал про себя Захар. – Только почему все-таки они называют его «хозяином»? – Он прошелся взглядом по знакомым лицам и понял, что ни у кого из них не вытянет и слова. – Значит, придется поговорить с самим Немым. И ведь повод имеется». Зарубин поискал того глазами, но Немой незаметно ушел. Остальные спустя минуту заметили его отсутствие, чуть оживились, заговорили. Но бывших пленников Егор уже звал устраиваться спать.
– Оружие мы только заберем, раз разрешили, – заметил майор.
– Оно все там, – парень махнул рукой на кучу около старого трактора. – Я вам фонарем посвечу.
– Вот спасибо, – буркнул Богданов.
На часах было далеко за полночь, когда они наконец устроились на ночлег. Бывших пленников разместили в одной комнате. Майор сразу примостился у самой двери, держа автомат рядом. На всякий случай. Профессору и Зарубину достались кровати, остальным бросили на пол матрасы. Было тесно, но терпимо. Захар упал головой в жесткую подушку и тут же отключился. Лазарев еще несколько минут что-то бормотал под нос, ворочаясь и пытаясь устроиться поудобнее на узкой скрипучей кровати. Остальные быстро заснули.
Ночью Захар вдруг проснулся. Долго лежал, прислушиваясь к звукам и тщетно стараясь снова уснуть. Потом решил, что надо выйти на улицу, подышать свежим воздухом. В комнатке стало душновато, крошечная открытая форточка не спасала, хотя все остальные спали как убитые, а профессор еще и по-богатырски похрапывал.
Зарубин вышел из дома, поежился в студеном ночном воздухе и замер. На бревне у почти потухшего костра сидел Немой, курил, держа в руке початую бутылку. Увидел Захара, кивнул на место рядом с собой.
– Тоже не спится? – Немой, прилично хлебнув из горлышка, протянул бутылку сталкеру. – Будешь, дядя Захар?
Зарубин, присевший рядом, протянул руку, да так и замер. «Дядя Захар». От этих слов все перевернулось внутри, в душе возник тот самый страшный туманный смерч, что раскручивался над Гиблым озером. Немой продолжал протягивать выпивку, смотря на сталкера. Потом отвернулся, когда догоревшая сигарета обожгла ему пальцы. Он бросил окурок в костер, закурил новую, выпуская струйку вверх и больше не глядя на Зарубина.
– Сашка? – выдавил Захар из себя, все еще не веря. – Но как?! Это невозможно… Та аномалия… После нее невозможно выжить.
– Невозможно выжить вне Зоны, – напомнил Немой. – В Зоне я выжил.
Зарубин лихорадочно думал. Маленький семилетний мальчик выжил в Зоне. Не только выжил, а еще и прожил много лет, не одичал.
– Я даже высшее образование получил, – словно в ответ на его мысли сказал Немой. – Физика-ядерщика. В Минске учился. Только Зона надолго не отпускает, я без нее болеть начинаю.
– Почему физика-ядерщика?
Немой махнул куда-то во тьму рукой. Несомненно, туда, где находилось Гиблое озеро.
– Вы же не знаете, что это? И я не знал, хотел понять. Вот разобрался, с горем пополам. А профессор не понимает. Только не говорите ему про меня. Не хочу, чтобы он знал.
– Почему?
Немой молчал, глядя на костер. Захару казалось, что он уже не услышит ответа. Но тот вдруг снова заговорил, с какой-то характерной жутковатой хрипотцой в голосе.
– Он уверен, что его сын мертв. Пусть так и остается. Это лучше, чем если он узнает о том, какой я.
Захару захотелось сделать приличный глоток от нахлынувших воспоминаний. Но Немой уже допил последние капли спиртного, бросил бутылку под ноги, где она звякнула о другую такую же. Наполовину выкуренная сигарета выпала из пальцев захмелевшего парня.
– Ох, Сашка, Сашка! – Зарубин закинул руку Немого себе на плечи, помог подняться. – Ну вот, пришел мой черед тебя таскать. Где живешь-то?
– В водонапорной башне.
– Что? Нет, серьезно?
– Сам доковыляю, дядя Захар.
Немой высвободился, чуть пошатнувшись, но Зарубин понял, что тот дойдет. Расслабился ненадолго парень, но вот опять собрался, несмотря на две опустошенные бутылки. И опять этот его пробирающий до костей взгляд. Вот ведь, не вышло разговора. А у Зарубина столько вопросов осталось. Только понятно было, что не захочет ему ничего Немой рассказывать. Захар неловко потоптался на месте.
– Я же тебе так и не сказал спасибо. Что вытащил меня в прошлый раз.
– Знаю. Знаю, что ты хотел сказать, дядя Захар.
Зарубин кивнул. Немой развернулся и побрел к водонапорной башне. Захар вернулся назад. Глянул в сторону спящего профессора, подумал с грустью: «Вот тебе и Немой. Вот тебе и Александр Озеров, превратившийся в Сашку Лазарева… А ведь затаил на отца какую-то обиду, хотя тот и не мог ничего сделать, ничего исправить. И как выжил в Зоне, как излечился, Немой тоже не рассказал». Захар укрылся одеялом, вопросы еще несколько минут не давали ему уснуть, но потом перегруженный мозг отключился до самого утра.
Наступило утро, пасмурное, холодное. Моросило. Сталкеры соорудили над костром навес, приготовили на всех завтрак.
Майор организовал сборы, его парни вместе с Шустрым и Тягачом грузили на самоходные тележки роботов и снятые с убитых экзоскелеты. За их работой мрачно следил Дмитрий Владимирович, и Зарубин догадался почему.
– Майор, экзоскелеты оставьте пока тут.
Богданов с непониманием посмотрел на профессора.
– Экспедиция не завершена. Мы должны дойти до Гиблого озера.
Военный вопросительно глянул на Захара, но сталкер промолчал.
– При всем уважении, Дмитрий Владимирович, – произнес Богданов. – У меня почти всех парней положили, а вы об экспедиции беспокоитесь? Нам бы выбраться отсюда без дальнейших потерь. Сейчас вы можете попробовать добыть информацию у Немого насчет артефактов. На будущее. Но не продолжать экспедицию.
