– Добавили фильтр? В артефакт? Каким образом?! – воскликнул изумленный Лазарев.
– Не смогу объяснить. Даже полученное на факультете ядерной физики образование в этом не поможет. Нет таких слов, чтобы описать это явление.
– Что же вы сделали?!
В голосе профессора зазвенело едва ли не отчаяние от нетерпения, а Захар подумал, что Дмитрий Владимирович так жаждет все узнать, что почти позабыл о том, что считает Немого преступником. Проводник остановился, глянул на профессора, положил на ладонь один из кристаллов, сжал в кулаке секунды на три и снова разжал пальцы. На ладони лежал тот же камень, но внутри него уже ярко переливался радужный спектр. Лазарев ошарашенно уставился на сталкера.
– Как вы это сделали? – едва слышно спросил он.
Немой только неопределенно дернул плечами и зашагал дальше. Через минут пятнадцать они перешли через пустое русло, двинулись по тропе, которая через заросли засохшего кустарника вывела к заброшенным домам. Насколько помнил Зарубин карту района, это было Палашкино. Небольшой поселок, протянувшийся от водохранилища на юг вдоль Рузы. Лазарев плелся за проводником, глубоко задумавшись, и, казалось, не замечал, куда они идут.
Пройдя метров сто вперед, Немой остановился у длинного здания с цилиндрической крышей – то ли склада, то ли ангара. Толкнул дверь и сделал остальным приглашающий жест. Сразу на входе он щелкнул выключателем, и темное пространство осветилось электрическим светом. Это действительно был бывший склад. Штабелями лежали старые проржавевшие трубы, вентили, заглушки, несколько сломанных шаровых кранов для системы водоснабжения. Люди пробрались через лабиринт железного хлама и остановились. Дальше шло пустое пространство. Почти пустое. Через десять метров от них поперек зала лежала труба, прочерчивая безопасную границу. А еще дальше со скрученными за спиной руками на табурете, привязанный к нему же и заодно к какому-то железному агрегату, который, судя по всему, нельзя было сдвинуть с места, сидел человек: голова окровавлена, рот перетянут повязкой-кляпом.
– Кто это? – непонимающе спросил Лазарев.
– Ублюдок из можайской группировки, – процедил сквозь зубы вместо Немого майор, недобро поглядывая на пленника.
– Главарь их. Стойте тут, – сказал сталкер, а сам подошел к заложнику. – Срабатывает от прикосновения. Защитные рукавицы или применение манипуляторов – не спасают.
Прежде чем они поняли, что должно произойти, было уже поздно. Немой извлек из кармана горсть камней, глянул быстро на них, поблескивающих на раскрытой ладони, и, выбрав поменьше, дотронулся артефактом до лба бандита. Ангар содрогнулся от грохота и синеватой вспышки. У Захара на миг возникло знакомое чувство, что перед ним разрядилась гравитационная аномалия. Человека, табурет и железный агрегат в одну секунду смяло с жутким ревущим звуком. На пол с глухим ударом, который никак нельзя было ожидать, упал крошечный, размером с рублевую монетку черный диск. От места удара по бетону поползли трещины. А Зарубин с содроганием заметил, что на полу валяется много таких «монеток».
Лазарев, сделавшись бледным, стащил очки, принялся их судорожными движениями протирать, потом этим же платком стал промокать лоб.
– Дмитрий Владимирович, вы как? – тихо спросил Захар. – Может, присядете?
– Да, пожалуй, Захар.
Профессор, ощущая дрожь в ногах, сел на трубу, водрузил очки на место и наконец заставил себя посмотреть на Немого. Тот стоял, сунув руки в карманы, полные убийственных артефактов, и ждал. Лазарев, отдышавшись и чуть успокоившись после произошедшего, заговорил:
– То есть вы сейчас нам продемонстрировали истинное свойство «Слез Рузы»?
– Именно так.
– Я смотрю, у вас тут настоящий испытательный полигон, молодой человек.
– Здесь не только люди, тут были и лабораторные крысы.
– И кого тут больше, позвольте поинтересоваться?
– К сожалению, ублюдков, которые хотели меня убить. Впрочем, я не оправдываюсь.
– А по-моему, самое время начать это делать, – произнес кто-то громко.
Они с изумлением обернулись. Из-за горы сложенных труб вышел Абрамов, держа Немого на прицеле. За ним стояли еще трое военных.
– Ваня?! – изумился Дмитрий Владимирович. – Ты что тут делаешь?
– Наш, как я вижу, оказавшийся весьма разговорчивым «друг» устроил в Герцена мини-апокалипсис.
– Что случилось? – встревожился Зарубин.
– С женой твоей все в порядке, Захар Викторович, помогает раненым. На нас было совершено еще одно нападение можайских, так что мы проглядели Борового…
– Что-что? – Лазарев посмотрел с непониманием поверх очков на Ивана.
– Ожил наш бывший директор. Встал в прозекторской и пошел… искать свои заветные «слезы». Добрел до хранилища. А там у нас кодовый замок, если помните, и дополнительная защита по отпечатку пальца. Что Максим Денисович благополучно преодолел, так как у него был доступ.
– Но муляжи оживают только в Зоне, – заметил Захар.
– Так вот он и есть Зона. – Иван кивнул на Немого. – Ее воплощение в человеческом обличье.
Лазарев уставился на Ивана и совсем побелел, когда его внезапно осенило. Не было на самом деле никаких излечивающих артефактов. Был только сталкер с аномальными способностями наделять убийственный кристалл регенерирующими свойствами.
– Боровой вытащил из хранилища все «Слезы Рузы» и проглотил одну за другой, – продолжил Абрамов. – Все это я наблюдал, отстреливаясь от бандитов. И, к сожалению, не мог добежать до него и помешать. Боровой, мягко говоря, после смерти неважно выглядел, как мумия, – все из него камень выжал, а тут опять начался процесс регенерации. Швы от вскрытия исчезли, кожа стала здорового цвета, сам бодряком, в глазах жизнь засверкала.
– Надо полагать, если ты видел процесс заживления, то…
– Он так и пошел из морга, сбросив простынку, в чем мать родила, – Абрамов покривился. – А после регенерации взгляд у Борового совсем осознанный стал. Мне никогда еще так жутко не было, Дмитрий Владимирович. Муляжи – они совсем другие. Пустышки с каким-то подобием остатков человеческой памяти. Оболочка и немного рефлексов. А тут – самое настоящее воскрешение из мертвых. Восстановление памяти и речи… Только эффект воскрешенного не долго длился. После началась известная вам реакция. Запах озона, молнии вокруг Борового. Мы поняли, что сейчас рванет, побежали оттуда. Сработали артефакты, да так, что все хранилище следом детонировало.
– Сколько пострадавших, Ваня? – выдавил из себя Лазарев.
Абрамов молчал, глядя на Немого и держа того на прицеле. Хаос, случившийся в Герцена, до сих пор стоял перед глазами полковника, как и неподвижные лица погибших сослуживцев. Никто из них не заслуживал устроенного на территории Института ада. А сейчас вдруг обнаружилось, что виновник всего этого жив-живехонек. Иван едва сдерживал злость и негодование. Больше всего ему сейчас хотелось нажать на курок, но он понимал, что так нельзя, что преступника надо задержать.
