И куда только её скромность подевалась? Я же даже не сумела заставить себя улыбнуться. В носу стало мокро от мысли, что скоро не станет профсоюза. Я не справилась. Проиграла Душану. Снова…
– Да, студентка Гестия, – неожиданно отозвался декан фоксфака. – Председатель профсоюза вложила в результат много сил. От лица тичей мы выносим студентке Найке благодарность и дополнительные баллы. Которые впрочем не будут учитываться в отборе на межакадемические баттлы.
Он замолчал, а я стояла, оглушённая.
– Что это значит? – немеющими губами шептала я. – Он расформирует профсоюз или нет?
– Да кто же ему позволит? – тихо рассмеялся Койел. – Найка, это же двенадцать процентов! Одан покусает лиса за одно только предложение упразднить профсоюз!
– Правда? – обернулась я.
Он кивнул, но тут же улыбка на лице вервульфа померкла.
– Для удобства мы выводим результаты на табло, – услышала я ехидный голос Душана. – Первые пять имён – претенденты, которых мы отправляем защищать честь академии на межакадемических баттлах.
Я обернулась, и при виде таблиц на стене сердце пропустило сразу несколько ударов.
– Лисы, волки и… единорог? – довольно прокомментировал Доминир. – Отлично! Будет чем перекусить по пути.
– Как так? – едва не плача, пробормотала я. – Нестандартные так хорошо выступили, но на баттлы попал лишь Земко.
– Ты же просила драконов у всех факультетов? – иронично выгнул бровь Мехель и улыбнулся с сочувствием. – Надо было тут речь толкать лишь для своих.
– Своих… – вздохнула я и посмотрела на Койела: – Проблема в том, что вы все мои «свои».
– Я знаю, – укутал он меня в объятия. Шепнул: – Ты хотела иного, и расстроена. Но поверь, так даже лучше. Я волновался, ведь место ректора западной академии, где проходят баттлы, теперь занимает Пьог. Уверен, мстительный вербер обязательно организовал для нестандартных какую-нибудь гадость. А в свете последних настроений ему вряд ли кто-то помешал. Рядом со мной ты в безопасности. К тому же не всё потеряно. Один нестандартный всё же будет участвовать…
– Я снимаю свою кандидатуру, – услышала холодный голос Земко.
Мы развернулись и увидели, как на табло исчезло его имя, на смену высветилось «Кверь». Доминир радостно хлопнул сокурсника по плечу:
– Добро пожаловать в команду! Теперь нас и лисов равное количество.
Мечта сохранить в академии факультет нестандартных оборотней рассыпалась на глазах.
Глава 22
Если бы вчера я знала, что так получится. Если бы могла подозревать, что моя речь вдохновит не только тех, кого я хотела защитить. Если бы могла предположить, что всё, за что я боролась, начнёт неудержимо рушиться. Вышла бы я к дракону? Бросила ли вызов другим и самой себе? Призвала бы драконов?
Я прикрыла глаза, понимая ответ без малейшего сомнения.
Да. Я бы сделала это снова. И опять. И не отступила бы, даже зная результат. Потому что Маар права. Я не могу не светить. Я не могу не указывать путь, в который верю всем сердцем.
И сейчас, глядя в спину удаляющегося Земко, я осознавала, что не отступлю даже когда всё рухнуло. Не сдамся, даже если проиграла.
Это, ёжики курносые, не по-найковски!
Поэтому я вырвалась из объятий Койела и бросилась догонять удаляющегося единорога.
– Стой! – Схватив его, развернула лицом к себе. – Ты не имеешь права так поступать!
– Имею, – спокойно высвободился Земко и вышел из башни.
Но я не собиралась принимать отказ и побежала следом.
– Пойми, ты единственная надежда нестандартных! – в отчаянии выкрикнула я. – Хочешь отомстить мне – вперёд! Но не смей подводить свой факультет!
– Вот именно!
Он встал как вкопанный. От неожиданности я не сумела вовремя затормозить и врезалась в Земко. Пока я потирала ушибленный нос, единорог развернулся и положил мне руки на плечи.
– Разве ты не понимаешь? – прошипел он. – Совсем глупая?!
– Чего я не понимаю? – с вызовом спросила я. – То, что ты отказался от участия, чтобы насолить мне? Чтобы моя мечта не сбылась? Чтобы нестандартных перестали принимать на учёбу? Чего именно я не понимаю, Земко?!
– Всего лишь одно, – коротко усмехнулся он. – То, что очевидно абсолютно для всех в этой академии, но не для тебя. Ты не видишь того, что у тебя под носом.
– И что же это, – наседала я. – Просвети же!
Единорог наклонился и, заглянув в глаза, ответил:
– Я стандартный, Найка. – Вы прямился и, бросив высокомерный взгляд на вывалившуюся из башни толпу, добавил: – Пусть ни в одной из академий нет факультета единорогов, это не меняет сути. Я – стандартный оборотень. Один из тех, кто правит этим миром. Теперь понимаешь, почему я никогда не вызывался на межакадемические баттлы?
– Да, – потрясённо выдохнула я, только сейчас осознав простую истину.
Даже если бы Земко выступил на соревнованиях, даже если бы одержал победу – её никогда бы не отнесли на счёт нестандартных. Потому что Земко не такой. Он – оборотень с Белой горы. Единорог!
– Я уезжаю, Найка, – продолжил Земко и кивнул в сторону ворот, где ожидал длинный белоснежный лимузин. – Доминант настоял на моём возвращении на Белую гору. Эгтен сам приехал забрать блудного брата. И я согласился… Прости, но я не могу бросить тех, кто вверил мне свою судьбу. Это безответственно. Единственное, как я мог попрощаться со своей первой любовью – пройти эти баттлы. Мы никогда с тобой больше не увидимся…
Он взял мою руку и посмотрел так проникновенно, что заныло в груди.
– Или же ты можешь использовать этот последний шанс и выбрать меня. Стать моей не только первой, но единственной любовью на всю жизнь.
– На фоне сотни-другой наложниц, – привычно проворчала я, а сама не могла отвести взгляда от прекрасного лица, привороженная тёмным загадочным взглядом.
– Ты слишком близко к сердцу восприняла наши обычаи, – поглаживая мою руку, мягко улыбнулся Земко. – Не стоит воспринимать всех этих женщин, как соперниц. Если ты посмотришь на них, как на своих служанок… Нет, это не по тебе. Точно. Представь, что это твои подруги.
– Подруги, – завороженным эхом повторила я.
Краем глаза я заметила, как к нам бегут мои друзья, как Койел прыгает, желая атаковать Земко, как его отшвыривает волной белоснежного света, но не могла сосредоточиться ни на чём, кроме слов единорога.
Земко смотрел так нежно, улыбался так открыто… Его улыбка – это редкость бо́льшая, чем тройная радуга, а сейчас я могла наслаждаться ею сколько хочу. Он не хмурил белоснежных бровей, не менял тон на привычно строгий. Гладил мою руку и смотрел, казалось, в самое сердце.
И что с того, что во лбу его переливался оттенками света конусовидный рог? Земко же единорог. Это вполне нормально.
