На сердце стало тепло, а все тревоги растаяли, будто и не было их. Лишь лёгкие тени метались где-то там, за невидимой стеной. Там, где собралась толпа оборотней. Там, откуда даже тичи не могли ничего сделать…
Я подумала про Маар. Старушка бы придумала, как разрушить эту стену. Старушка много знала и умела, но она больна. А единороги всегда рассчитывают лучшие варианты и, легко обгоняя, ожидают преследователей на финише. Все эти мысли растаяли, будто тени в полдень. Остался лишь свет.
Вокруг нас пространство качалось и искрилось, как огромное море самой прекрасной магии на свете. Казалось, порхали бабочки, вдохновенно пели птицы, а солнце заливало всё вокруг золотистыми лучами.
И я уже искренне размышляла о том, что сотня-вторая подруг – это прекрасно! Я же могу и профсоюз организовать, и придумать какие-нибудь соревнования… Ну, не знаю – допустим, по скоростному вышиванию первой буквы имени Земко. Всё для него! Для моего… хозяина.
– Найка! – Койел, не жалея себя, упрямо бился о невидимую преграду. На лице его виднелись кровоподтёки, но вервульф и не думал сдаваться. – Не смей слушать его, Найка! Посмотри на меня. Най-ка!
Земко протянул мне руку, голос его зазвучал самой прекрасной музыкой на свете:
– Идём со мной, любовь моя.
Я посмотрела на его узкую ладонь, музыкально-изящные пальцы, любуясь белизной кожи, а там, за невидимой стеной, Вемуд кричал вервульфу:
– В сторону, волк!
И тут же ударил столб огня. Но даже магия короля вервульфов не могла сокрушить силу рода, окружившую нас невидимой, но нерушимой стеной. Пламя сумело лишь выжечь малюсенькую дыру, в которую неожиданно запрыгнула…
– Царья!
Земко удивился так, что даже остановился на полпути к лимузину. Я завороженно протянула:
– Да, любимый. Во веки вечные твоя…
– Ах ты парнокопытец недобритый! – озверев от ярости, крикнула царевна. – Щас покажу, как очаровывать мою подругу! – Сжав кулаки, она надвигалась на озадаченного Земко. – И появится на Белой горе новый генетический материал! Жаба бледная, вредная и рогатая!
Единорог выпустил мою руку и закрылся от ожидаемого удара… Но вот совсем не ожидал, что Царья его поцелует!
Пока я, лишившись вместе с прикосновением и очаровывающей меня магии, мотала головой и пыталась прийти в себя, эти двое стояли, как приклеенные. Губами! И не двигались.
Осознав, что меня только что едва банально не похитили, и завёрнутую в магии, как в ковре попытались увезти на Белую гору, зарычала:
– Ёжикова кочерыжка! Да я сейчас… Нет, не я. Дэп, фас!
В это время, как раз за секунду до того, как я уступила мир второй ипостаси, небо почернело, а всё вокруг целующихся Земко и Найки будто накрыла мутная тьма. Что-то громыхнуло, и наступила тишина.
* * *
– Найка, ежи окольцованные, проснись немедленно!
– Курсовая на вашем столе, тич Душан! – подскочила я и, осознав, что спала не на уроке, на парте, а в объятиях Коейла, облегчённо выдохнула: – Напугал.
– Напугал?! – зло хохотнул он и опалил яростью взгляда так, будто я подожгла академию, и та сгорела дотла. – Ты хоть представляешь, как я испугался? Тебя единорог едва из-под моего носа не увёл. Ещё минута, и пришлось бы поднимать весь мир оборотней, чтобы сровнять с землёй эту их Белоснежкову гору!
Я уже пришла в себя и, улыбаясь, ехидно спросила:
– Ты бы… меня спас?
– Костьми бы лёг! – сурово кивнул вервульф. – Но вырвал бы тебя из рук белобрысого рогоносца.
– Рог попрошу оставить в покое.
При звуке ледяного тона единорога я будто окаменела. Даже сердце пропустило несколько ударов. У меня слуховые галлюцинации? Я же помнила, что Царья поцеловала единорога, значит, всё, что он мог сейчас делать – гордо и с достоинством квакать. Магия моей подруги в какой-то момент поменяла полярность, и принялась превращать принцев в лягушек. А может, и не только принцев…
– Дэп бить!
Я застонала и приложила ладонь ко лбу:
– Кажется, я ударилась головой. Совершенно ничего не соображаю.
– Это природная особенность, – тут же объявился Вемуд. – Но я рад, что ты жива. Удивительная способность к выживанию. Даже капля хаоса тебе нипочём! Ай да Найка!
– Что? – уронила я руку. – Капля… Чего?!
– Найка очнулась? – деловито уточнил Одан. Склонился и проверил мой пульс. – Отлично. Неси её в лазарет, Койел. – Он поднялся и царапнул острым взглядом ошеломлённого Земко и подозрительно покрасневшую Царью. – Этих тоже.
– Мы в порядке, – холодно отозвался единорог и, взяв руку моей подруги, положил себе на локоть. – Прошу прощения, но мы вынуждены откланяться. Я бы хотел побыстрее представить доминанту свою истинную пару…
– Что?! – снова подскочила я и с ужасом посмотрела на подругу: – Царья, что происходит?
– Не уверена, что именно, – ошеломлённо ответила она и легко улыбнулась: – Но чувствую, что я наконец обрела свой дом. – Она подняла глаза на единорога и добавила: – Он там, где Земко.
– Идём, – Блондин накрыл её ладонь своей и увлёк к машине.
Я дёрнулась, пытаясь подняться:
– Нет, стой! Царья, это всё магия! Не верь ни единому его слову! Тебя же похищают…
Земко замер и, медленно развернувшись, окатил меня ледяным холодом тёмного, будто море в полярную ночь, взглядом.
– Прощай, нестандартная.
– Рога нет. – Снова услышала я голос Дэпа, и нервно съёжилась от страха. – Друг не колдовать! Царья идти добровольно.
Я прикрыла веки и, собравшись с остатком душевных сил, повернула голову. Открыв глаза, увидела в шаге от себя огромного могучего парня. Сглотнув, закатила глаза и поддалась круговерти тьмы.
* * *
Проснувшись, потянулась и, подивившись невероятному сну, уставилась в белоснежный потолок лазарета. Медленно опустилось понимание, что произошедшее – вовсе не кошмарный сон. Это было на самом деле. И проигрыш нестандартных, и неудавшееся похищение, и странный взрыв, и не менее ненормальное поведение подруги, и…
– Дэп!
Я подскочила, пытаясь вызвать вторую ипостась.
– Дэп тут.
Икнув, я поняла, что голос слышу из смежной палаты, – там, где когда-то лежал Койел. Снова галлюцинации? Или кто-то из друзей прикалывается надо мной?
Я прикрыла глаза и ещё раз попыталась вызвать Дэпа. Ёжиковы танцы со штрафными баллами! Я хочу избавиться от жуткого ощущения невозвратимой потери. И дело вовсе не в Земко.
– Дэп, ну же…
– Дэп здесь!
Голос прозвучал громче, в нём появилось раздражение. Но хуже всего, что через миг появился его обладатель, – высоченный парень, да ещё поперёк себя шире!
