– Самострел изуродовал, угрёбок, – вполголоса процедил Мартын. – Ну, посмотрим…
– Готов? – проигнорировал его шипение Лёнька. Да какого хрена, в конце концов? Может, в Тимкином подходе и есть свой резон, не зря ж Пустобрёх так бесится. Задевает, видать.
– Почти, – ответил Тимка, вставляя первую щепку в кольцо прицела. – Вот сюда клеем капни. Все, командуй.
– О как! – скорчил недоуменную физиономию Комар. – Этот разрешает старшему отроку собой командовать. Дела-а-а…
Первая тройка выстрелов ушла незнамо куда. Мартын, всадив два своих болта в средний круг, а один совсем близко к центру, без всякого напряжения со своей стороны поддерживал на лице высочайшую степень превосходства. Пока Тимка перестраивал свою щепку, Митяй сгонял за болтами, чем вызвал кривые ухмылки мальчишек, вынужденных тащиться к мишени самостоятельно. Вторая тройка пошла уже лучше: все болты хоть и ушли вбок, но уже почти рядом с мишенью, ну а последующие в мишень укладывались все, причём кучненько, хоть и не в центр.
Улыбка на лице Пустобрёха стала несколько натянутой. Давешние, явно битые мальчишки глянули на посмурневшего Комара и злорадно ухмыльнулись. Тот взгляд перехватил и собрался уже было окрыситься, но безобразие на корню пресёк Семён, который почему-то наехал на отроков, а не на Комара. Сильно это, правда, не помогло: десяток гонцов свои стрельбы прекратил и теперь наблюдал за успехами Кузнечика.
– Всё, клей засох. Лучше уже не будет, – Тимка наконец прекратил свои мучения с прицелом.
– Ладно, давай десять болтов подряд. Считай зачёт, – согласился с ним Леонид.
Стрельба на зачёт получилась вполне приличной. Нет, если посмотреть на соседние мишени, то результат вышел явно не лучший. Лучше всех отстрелялся старший из давешних мальчишек – все его болты легли точно в центр мишени, в пределах разброса обычных, а не калиброванных болтов – если всё же называть самострел инструментом, то выжал из него стрелок всё, что возможно. Уважуха. Второй результат был у Мартына – если очертить круг вокруг его болтов, то он вышел бы не так уж и больше того, что Тимофей получал с прикрученным r срубу «сырым» самострелом. Третий результат был Тимкин. Вот именно на него, не стирая с лица туповато-ошарашенное выражение, и пялился Комар.
– Ну и как? – вытащил изо рта очередную травинку Лёха.
– Хрень, – оценил свой успех Кузнечик.
– Влево и вниз, – согласился Лёнька.
– Да то пустое! – отмахнулся Тимка. – Взять поправку на глазок легко, будет ближе к центру бить. Потом сам попробуешь. Разброс большой получился. У меня чуть ли не поболе, чем у Мартына, а должно быть меньше, чем вон там, – Тимка кивнул на лучшую мишень.
– У Тихони, что ль? – Лёха равнодушно пожал плечами, совершенно не обратив внимание на дёрнувшегося Мартына. – Тишка стрелок. А откуда разброс?
Кузнечик задумался.
– Не умею пока, – озвучил он очевидную причину.
– Тренироваться, – согласился с ним старший отрок. – Ещё?
– Ещё руки дрожат, – буркнул Тимка.
– Упал-отжался, – озвучил решение проблемы Лёнька.
– Нудно, – не одобрил рецепт Тимофей.
– Так не выйдет по-другому, – отмёл возражение Леонид. – Хотя… Можно в вытянутых руках камни держать. А сам будешь сказку рассказывать. Будет весело.
Тимка скривился.
– Ещё? – дожевал свою травинку Лешка.
– Конец щепки плохо видно. – Тимка почесал макушку. – Мушка на мишени теряется.
Лёха присмотрелся и согласился.
– Есть такое. Щепка белая, с сеном на мишени сливается. А на ляхах совсем плохо смотреться будет – они пёстрые, что твои поросята. Красить надо мушку.
– Красным? – внес предложение Лёнька. Леха задумался.
– Разве только кончик. А всё остальное в черный, чтоб глаз по щепке не елозил, – отрок обернулся. – Митяй, где краска в кузне, помнишь? Давай бегом! Лёнька, идем мишень на второй рубеж переставим. Тим, ставь вторую щепку. Интересно, что получится.
– Они что, мишень на тридцать шагов понесли? – очнулся Комар. – И что, попадёт? Брешешь!
– На двадцать пять, – не отрываясь от работы, ответил Кузнечик. – На каждый рубеж делается своя мушка. Пока решили делать через каждые десять шагов. – Тимофей с сомнением посмотрел на свой самострел, а потом перевел взгляд на Тихоню. – Два рубежа прицельно должен брать. Если Тихон будет стрелять, ну… может, три возьмет. Вот Алёхин самострел интересней: у него первый рубеж двадцать пять шагов, рубежа четыре точно возьмет. А может, и поболее.
– А чего это Тишка? – завелся было Мартын, но вдруг его взгляд остановился на кольце прицела. – Так это из-за этого уродства ты так стрелять начал? Нечестно! Пусть стреляет, как все! Пусть покажет, что сам может, без всякой хрени!
– Готов? – проигнорировал Лёнька возмущенный вопль Пустобрёха. – Ага. Мушки уже покрасил. Самострел взвесть! Занять позицию. Три болта по мере готовности.
Первая тройка выстрелов ушла с сильным недолетом.
– Мазила, – прошипел Мартын. – А вони-то было.
Вторая прошла аккурат над мишенью.
– Я ж говорил, брешет, – сплюнул Комар.
– Что ты делаешь? – неожиданно для всех спросил Семён, глядя на попытки Кузнечика сдвинуть щепку, зажатую в прорези костяного кольца, приклеенного на ложе возле самых дуг самострела.
– Подгоняю мушку на прицеле, – ответил Тимофей, не отрываясь от работы.
– Вон та щепка, – пояснил Леонид ничего не понявшему командиру гонцов, – по ней нужно целиться: отодвинуть кончик влево – болты пойдут правее. Опустить вниз – болты пойдут вверх. Только сейчас останавливаться нельзя, он клей на щепку положил, если высохнет, очень трудно переделывать, полработы сначала надо делать.
Мартын и Комар переглянулись.
– Следующие три. Есть вилы! – оживился Алёха, когда три болта прошли аккурат под мишенью. – Давай пять подряд, на кучность посмотрим.
– Ух ты! – восхитились подошедшие складские. – Язык, пятак, круг и два в молоко! А чего это у него вправо-влево хорошо болты ложатся, а вверх-вниз плохо?
– Так по горизонтали я прицел взял, ещё когда первую мушку ставил, – ответил Тимофей. – Уже пристреляна.
– Дышит неправильно, – Алексей перекинул травинку из одного угла рта у другую. – Это потом придёт. Сейчас не то важно. По горизонтали он все болты в пределах мишени поклал, а значит, и по вертикали научится. Сейчас ещё рано, а через месяц можно и третий рубеж ставить. Стало быть, работает циркуль на самостреле.
– А тебя дышать батя учил? – полюбопытствовал Родька. – Стерв говорит, знатный охотник. Скучаешь?
– Батя… Батя у меня стрелы промеж двух ударов сердца мечет! – Алёшка вдруг смутился. – Гаркун сказывал, спрашивал он потихоньку, как я тут. Как думаешь, если попросить, он передаст, что хорошо? А то волхва не велит.
