Вооружена же она была малокалиберными ружьями системы капитана Мосина, которые совсем не были похожи на ту легендарную «трехлинейку», которую мы знали в нашем прошлом. Она была больше похожа на до предела упрощенный автомат Калашникова с отъемным магазином, который можно было снаряжать из патронной пачки. Как я понимаю, император Александр III после полигонов решил испытать новое оружие в боевых условиях. Ничуть не сомневаюсь, что по возвращению в Россию всех солдат, унтеров и офицеров заставят писать сочинение на тему: «как новая винтовка показала себя в бою». Ну, а не обученные грамоте нижние чины будут в поте лица диктовать свои мемуары писарям.
С каждой винтовкой было поставлено по пятьсот безрантовых патронов с полуоболочечной пулей оживальной формы, и еще сто патронов с пулями, снаряженными трассирующим составом для ночной стрельбы. А если учесть, что полевая артиллерия в это время практикует картузное заряжание, то при невероятной точности этой винтовки, ее можно считать секретным оружием.
Кроме легкого стрелкового оружия, бригада была оснащена также и артиллерией: 12-орудийным дивизионом 48-линейных гаубиц и двадцатью четырьмя легкими 4-фунтовыми пехотными орудиями в шести 4-орудийных батареях. Сдайся, враг — замри и ляг. Прибыли дополнительные пушки и для ирландских, шотландских и конфедератских частей.
Таким образом, с прибытием русской добровольческой бригады мои силы возросли до корпуса, и теперь русские волонтеры встали в один ряд с ирландскими королевскими стрелками и шотландской бригадой имени Роберта Брюса, что несколько политически уравновесило Добровольческий корпус КША. А ведь и первые, и вторые, и третьи пошли на эту войну вполне добровольно, движимые исключительно своей нелюбовью к Великобритании и ее политике. Я бы спать спокойно не смог, если бы знал, что где-то на свете, в разных углах планеты существует столько самого разнообразного народа, который готов подвергать свою жизнь опасности, лишь бы вцепиться мне в глотку. А англичанам хоть бы хны.
Личная встреча с полковником Пушкиным, с одной стороны, слегка разочаровала меня, а с другой — внушила определенные надежды. Разочаровало меня то, что полковник совсем не был похож на своего знаменитого отца, ни лицом, ни характером. Внешне полковник Пушкин выглядел так оригинально, что вообще не был похож ни на кого другого. По крайней мере, это именно у него я увидел прямоугольные бакенбарды, спускающиеся до самого воротника мундира в сочетании с пышными усами, гладко выбритым подбородком и маленькими круглыми очками в железной оправе.
При разговоре полковник Пушкин показался мне грамотным и, можно даже сказать, политически подкованным офицером, понимающим не только то, как он будет воевать, но также и то — почему это нужно делать. В ближайшее время, пока наконец не наступит час «Ч» и вся моя разномастная армия не начнет грузиться на корабли, ей предстоит еще несколько совместных учений, как штабных, где будущее сражение будет отрабатываться на картах, так и самых обычных, где мое войско хотя бы попробует научиться действовать рука об руку.
Времени совсем нет, и я бы предпочел еще раз отложить высадку и снова заняться боевой подготовкой. Но, к сожалению, англичане не оставили нам выбора и освободительный поход в Ирландию должен состояться немедленно или никогда. У англичан хватит мизантропии и ненависти к ирландскому народу, чтобы учинить над ним геноцид. Разведка доложила, что планы такие есть, а потому мы должны спешить!
18 (6) марта 1878.
Лимерик, Ирландия.
Герберт Шульц, коммерсант из США
Таможенник внимательно просмотрел мои документы, а потом весьма подозрительно посмотрел на меня.
— Э, мистер, — задумчиво сказал он, перебирая их, словно шулер карты, — значит, ваша фамилия Шульц. Скажите, вы немец?
— Да нет, сэр, — ответил я, — немцами были все мои предки, некогда перебравшиеся в Соединенные Штаты, еще когда Пенсильвания была вашей колонией. Мой прадед даже немного повоевал за нашу независимость против вашей страны сто лет назад.
Я, конечно, не стал рассказывать этому напыщенному индюку, что человек с моими именем и фамилией действительно когда-то существовал, но уехал с родителями в одну из стран Центральной Америки еще в детстве, где все трое и умерли от желтой лихорадки. Его свидетельства о рождении, вкупе с парой-тройкой других вещей, вроде семейной Библии, оказалось достаточно, чтобы не только американские власти, но и его родственники поверили в то, что я — это он. Мой прадед и в самом деле носил фамилию Шульц, только он не участвовал ни в какой войне за независимость, а был пивоваром, переехавшим в Россию из Баварии. Но это уже совсем другая история…
Таможенник недовольно скривился при упоминании о единственной колониальной войне, которую англичане когда-либо проиграли по-крупному, но потом, похоже, успокоился. Главное, что я не был ирландцем.
— Мистер Шульц, — занудливо произнес он, — судя по вашим документам, вы везете с собой большое количество оружия.
— Именно так, сэр. Охотничье оружие, — ответил я, делая упор на слове «охотничье». — Многозарядные охотничьи винтовки Винчестера и боеприпасы к ним.
Таможенник поднял голову и торжествующе произнес:
— А вы знаете, что ввоз оружия в Ирландию категорически запрещен актом Парламента?
— Да я их не в Ирландию везу. Как видите, порт доставки — Ливерпуль, здесь мой капитан собирался лишь загрузить уголь и кое-что исправить в машине. Но ему сказали, что в Ирландском море снова видели корабли под русским военно-морским флагом, досматривающие все суда, следующие в Англию, и мой груз оружия могут конфисковать. А мне не с руки терять эти «винчестеры», у меня в них вложены очень немалые деньги.
— И кто же заказчик? — хмыкнул таможенник.
— Господин Питер Файнер на Дьюк Стрит в Сент-Джеймсе, в Лондоне, — ответил я. — Вот подтверждение заказа с подписью хозяина оружейного магазина.
Заказ был самым что ни на есть настоящим — я уже не раз работал с мистером Файнером, и тот действительно запросил у меня «винчестеры». Я же предложил их ему намного дешевле, с условием, что он заберет у меня не менее пяти тысяч ружей и по тысяче выстрелов к каждому из них. Он, небось, потирает руки, рассчитывая продать их другим магазинам по более приличной цене. Вот только он не знает, что ему этих «винчестеров» не видать как своих ушей… Причем будет еще и просить у меня прощения — мол, не знал про блокаду, когда сделал заказ.
Таможенник опять стал внимательно перечитывать мои документы, словно посетитель ресторана меню. Он долго смотрел на подпись Файнера и, наконец, произнес:
— Мистер Шульц, доставить ваше оружие в Лондон будет весьма проблематично, по крайней мере в ближайшее время.
— Сэр, — ответил я, — а нельзя ли оставить его на складах здесь, в Лимерике? Я же свяжусь с мистером Файнером и подожду его инструкций. Ведь каждый день простоя корабля будет мне стоить немалых денег…
Таможенник оживился и заинтересованно посмотрел на мою персону.
