— Вы могли сделать это иначе, — я сжимаю пальцы, чтобы не наговорить лишнего. Хотя в случае с его драконейшеством лишнее точнее лишним не будет!
— Ты тоже. — Он по-прежнему держит смартфон так, чтобы я могла видеть подошедшего ко мне после танца Бена. — Не стоит играть со мной в игры, Лаура. Или ты думаешь, что я не в состоянии отследить, чем занята моя невеста?
— Я. Не. Ваша. Невеста! — шиплю я.
— Завтра станешь.
— Да что вас на мне заклинило?! Неужели нет других желающих разделить эту сомнительную честь?! — мой голос все-таки срывается, и тут же мгновенно поднимается перегородка, отделяющая нас от водителя.
Дракон подается вперед одним резким движением, а может, едва движется — я не совсем улавливаю этот момент. Его пальцы сжимают мой подбородок, и он смотрит точно мне в глаза, а я как будто смотрю в прицелы ледяных пушек. Никогда бы не подумала, что синий цвет может быть таким холодным, но он может, и сейчас он напоминает подступающие зимние сумерки в период Ледяной волны.
— Я сказал, что не намерен играть с тобой в игры, и больше повторять не стану, — произносит Ландерстерг. — Мы друг друга поняли, Лаура?
Я стряхиваю его руку.
— Поняли, ферн Ландерстерг.
— Вот и чудесно.
В том, что это чудесно, я сомневаюсь, но продолжать этот разговор нет никакого желания. Я подаюсь назад и смотрю на мельтешащий огнями Хайрмарг.
— Завтра ты сдаешь зачет, — произносит Ландерстерг. — К двум должна быть дома. В три приедут стилист и мой пресс-секретарь, вы обсудите детали завтрашнего вечера. В семь ты должна быть на месте, в семь тридцать сделаем заявление.
Я сделала вид, что ничего не слышала, уставившись в окно. Сопровождающий нас кортеж маячил сбоку, спереди и сзади. Сейчас я думала о том, что могла бы сделать, если бы от меня не зависела карьера отца. Например, залепить снежком дракону в нос. А потом выразительно показать непристойный жест и пойти гулять с Беном.
При мыслях о Бене залепить в драконий нос снежком захотелось еще сильнее.
— Если вздумаешь выкинуть что-то еще, отвечать будут все участники событий.
Он говорит о моих друзьях?! Он говорит о моих друзьях!
— Они не виноваты в том, что я сделала!
— Хорошо, что ты это понимаешь.
— А вы? — я посмотрела на него. — Вы понимаете, что нельзя пользоваться властью направо и налево?
— Властью можно и нужно пользоваться, Лаура. В противном случае ей воспользуется кто-то другой.
— Да неужели? — язвительно поинтересовалась я.
Дракон не ответил: наконец-то перестал демонстрировать мне свой элитный Верт[Самый известный бренд смартфонов во всем мире] последней модели и уткнулся в него.
— В постели вы тоже будете проверять новостные сводки?
А вот это сработало. У него дернулась бровь и уголок губ, когда Ландерстерг поднял на меня голову, взгляд у него был тяжелый.
— Не искушай меня.
— Что? Проверять новостные сводки? — поинтересовалась я. — Да вы и так в них живете! Зачем вам вообще жена? Драконят делать?!
На этот раз я отвернулась первой и полезла за телефоном. Мне нужно было написать Рин, хоть что-то, хотя пока я не представляла, что. Открыла чат с сообщениями, где последнее было от нее: «Уже выхожу», — и смайлик с летящим на всех парах драконом. Закусила губу и написала:
Рин, я тебе все объясню.
Не знаю, чего я ждала — ответа, конечно, ну хоть какого-нибудь, но Рин не ответила. Звонить ей при этом бронебойном чешуекрылом я точно не собиралась, поэтому сунула телефон в сумку и подняла голову. Вот только вопреки моим ожиданиям мы от центра не удалялись, а углублялись. Учитывая, что живу я в очень крутом спальном районе, это был совершенно непонятный обходной маневр. Судя по всему, его элитное драконейшейство возят только по элитным кругам (невидимым простому человеческому глазу), все остальное оскорбляет его драконье достоинство!
С этой мыслью я снова полезла за телефоном, но долезть не успела, мы обогнули одну из рассыпающих яркий свет высоток, и пошли на снижение. На парковке, куда мы садились, не было ни одного флайса, а еще над ней растянули силовой щит. Который сверкнул отраженными неоновыми искрами и погас, когда Ландерстерг скользнул пальцами по дисплею.
— Куда вы меня привезли?!
— К себе, разумеется, — дракон поднял голову и посмотрел на меня в упор. — Проверим, насколько вы пригодны для создания драконят.
Во мне кончились слова. А когда начались, кончились снова, и так повторялось несколько раз, пока я, наконец, обрела дар речи.
— Вы с ума сошли?!
— Не больше, чем вы, когда решили, что можете устроить все это и остаться безнаказанной.
Его голос опустился до скрежета костей по металлу, и от этого скрежета во мне зарождалось совершенно сумасшедшее желание все-таки огреть его сумкой с коньками.
— Я все расскажу отцу! — выдохнула я.
— Ваш отец знает, что вы будете ночевать у меня. Он так же знает о том, что вы устроили на катке, и очень сильно разочарован.
Получилось остро. И больно. Не то от холодного «разочарован», несущего в себе ровно столько же чувств, сколько ледяные хребты гор, не то от сознания того, что отец так просто согласился на то, чтобы я у него ночевала. Зная, что… что…
— Вы так торопились забрать свое, что поспешили все ему рассказать? — спросила, сжимая кулаки. — Подстраховаться решили? Или боитесь, что вашего влияния не хватит на то, чтобы заставить меня выйти за вас замуж? Будете использовать моего отца?
— Я использую все, что сочту нужным, Лаура.
В следующий миг дверца флайса пошла ввысь, и Ландерстерг первым шагнул во взрезавший тепло салона мороз.
— Руку, ферна Хэдфенгер. Или вас понести?
В глубине подсвеченных ледяным огнем глаз было видно, что да — понесет. Кверху задницей, на глазах у мергхандаров, поэтому я собрала всю свою волю в кулак и шагнула на парковку, игнорируя его руку. Впрочем, игнорировать долго не получилось, его ладонь туг же накрыла мои пальцы и сжала мягко, но так, что вырваться не представлялось никакой возможности. Ледяные искры впились в ладонь, заставляя вздрогнуть: паляще-жалящее прикосновение отдалось во всем теле волной нестерпимого жара. Мы прошли сквозь шеренгу охраны и оказались у высоченных, в три моих роста стеклянных дверей.
Которые разошлись, когда Ландерстерг приложил ладонь к сканеру.
Двери за нами сомкнулись, и мы оказались в просторном холле одни. Вспыхнул свет, и по стеклам туг же потекла матовая тонировка (инвизибл-жалюзи), окончательно отрезая нас от внешнего мира.
— Поднимайтесь в спальню, — скомандовали мне.
Я вывернулась из куртки, из-под тяжести его ладоней, как виар из-под лапы дракона, и сложила руки на груди.
