Сама не знаю, почему я об этом думаю, из размышлений меня выдергивает голос водителя:
— Как ваше утро?
— Отлично! Уже успела сходить на тренировку.
И снова выползала с нее враскоряку. Как раз успела добраться до дома, принять душ, переодеться, когда за мной прилетели.
— Вы каждый день тренируетесь?
— Да.
— И как оно? — Хестор внимательно на меня посмотрел. — Я имею в виду, сильно травмоопасно? У нас дочка хочет заняться фигурным катанием, а мы сомневаемся.
— Если хочет — пусть попробует, — говорю я. — Травмы случаются, но они случаются везде. На ровном месте тоже можно так навернуться, что костей не соберешь.
— И то верно. — Хестор смеется.
А я думаю про костюм. На кастинг мне нужен костюм. Такой, чтобы все упали… и кажется я знаю, куда поеду вечером, после воздушной аэробики. В Хайрмарге есть отдел Джи Харман, это марка, известная на весь мир. Джи тоже была фигуристкой и чемпионкой, а после того, как ушла из большого спорта, создала собственную марку одежды. Она говорила, что по своему опыту знает, как сложно создать или найти действительно стоящий костюм. и она была первой, кто открыл магазины готовой одежды для фигурного катания. Все ее наряды шьются в единственном экземпляре, помимо костюмов в отделе можно купить разные аксессуары, разумеется, тоже ручной работы. Эксклюзив.
А вот что еще эксклюзив, так это ресторан, к которому мы приближаемся.
Он называется «Ледянсе пламя», и выглядит как… ледяное пламя. Архитектор спроектировал здание таким образом, что когда солнце падает на его грани, словно сделанные изо льда, они полыхают изнутри. Это свечение создает эффект, что прямо в стенах бьется драконий огонь. Когда солнца нет или ночью — включается подсветка, но шикарнее всего, конечно, вот такой естественный вариант.
Смотрится завораживающе.
Я думаю о том, как там внутри: фото, которое я видела, вряд ли передает и сотую долю атмосферы этого места, а еще о том, что бронь столиков у них на полгода вперед.
С этой мыслью я выхожу из флайса на парковку, и под ногами у меня тоже струится ледяное пламя. Чувство таксе, что я на нем стою, и что мои подошвы вот-вот покроются инеем, который побежит вверх, чтобы проморозить меня до костей.
— О чем задумались, ферна Хэдфенгер? — Голос Ландерстерга звучит так неожиданно, что я подпрыгиваю. Буквально: прямо под моими ногами, в сиянии пламени, проносится «дракон».
Голограмма, на очень натуралистичная.
— О разном, — говорю я и поднимаю голову.
Этот дракон выглядит гораздо более реальным и гораздо более драконом. И с ним я собираюсь вести переговоры? Ой мамочки.
— Что ж, надеюсь вы со мной поделитесь за обедом.
Он предлагает мне руку, и я ее принимаю.
Только сейчас отмечаю, что на парковке флайс Ландерстерга и тот, на котором меня привез Хестор. Нет даже привычного кортежа охраны, и в целом от места веет холодом и драконьей силой.
Сегодня что, выходной или санитарный день?
Я понимаю, что спросила это вслух, когда Ландерстерг поясняет:
— Ресторан закрыли для нас.
Пару минут я пытаюсь переварить услышанное. Потом говорю:
— У вас замашки диктатора.
— А у вас революционерки. Прошу.
Меня пропускают в раздвижные двери, где к нам сразу подходят метрдотель и администратор. Ландерстерг помогает мне снять пальто, на нем самом пальто нет, только небрежно расстегнутый пиджак стального цвета. Я представляю себе его гардероб: сто пятьдесят костюмов стального цвета и один серебристо-голубой. Парадный.
Нас проводят в зал, который сейчас пустует, и я оказываюсь права: это нечто невероятное. Столики парят на «аэрольдинах», к которым ведут стеклянные лестницы. Много уровней создает ощущение, что мы в ледяной пещере, а ВИП-комнаты скрываются в гротах. В один из таких гротов нас и провожают, и когда закрывается дверь, отрезающая нас от внешнего мира, мне хочется поежиться.
Вместо этого я опускаюсь на стул, который для меня отодвигает Ландерстерг. Стол сервирован на двоих, бокалы, стоящие на белоснежной скатерти, кажутся выполненными из ледяного хрусталя.
— Я все равно не понимаю, зачем нужно было закрывать целый ресторан, — говорю я, когда Ландерстерг присоединяется ко мне за столом.
— Затем, что это гораздо проще, чем обеспечить безопасность даже при пятидесяти процентах загруженности.
— Так переживаете за свою безопасность? — интересуюсь я.
— С тех пор, как убили мою семью, я уделяю безопасности очень пристальное внимание, — отвечает Ландерстерг. — Своей и тех, за кого отвечаю.
И подтягивает к себе меню.
Здесь меню на бумаге, одно из немногих, пожалуй, во всем мире. Но даже оно сейчас впивается в мои пальцы колючим холодом. Семья Ландерстерга была убита, когда ему едва исполнилось двенадцать. Мать, отец и сестра. Его отец не был правящим, он просто занимал очень высокий пост, консультировал Верховного, который тогда возглавлял Ферверн. И кому-то перешел дорогу.
Если бы Ландерстерг в тот вечер не остался ночевать у друга, он тоже был бы мертв.
— Простите, — говорю я, глядя на него.
— Вам не за что извиняться. — Он поднял на меня глаза. — Значит, вам понравился мой подарок?
— Это был совершенно нечестный ход.
— Вы все еще можете его выкинуть, если хотите.
— Я лучше вас выкину. С Грайрэнд Рхай.
— Это расценивать как покушение?
На мгновение мне показалось, что в глубине его глаз мелькнула улыбка. Впрочем, наверное, показалось.
— Мы здесь, чтобы обсудить компромисс, — напомнила я.
— И пообедать. — Ландерстерг перевернул страницу меню. — Не знаю, как вы, лично я голоден.
На этих словах в животе у меня заурчало, и я решила, что стоит действительно пообедать. На голодный желудок сложно обсуждать компромиссы.
Мы сделали заказ, и, когда официант налил нам вина и вышел, дракон снова на меня посмотрел. Так, что клеймо под платьем вспыхнуло, как если бы оно питалось от его пламени. Эта вспышка прокатилась по телу жаркой волной, заставив убрать руки на колени, а потом вернуть ик на стол.
— Вы еще не передумали на мне жениться? — поинтересовалась я.
— Вы могли бы спрашивать об этом, немного убавив градус надежды?
— Боюсь, если я убавлю градус, мы здесь замерзнем. Что вы обо мне знаете? Кроме официальных данных.
— Вы любите животных.
— Все любят животных!
— Не все. Вы хорошо воспитаны, но в моем присутствии ругаетесь как бродяжка.
— Я ругаюсь?!
