— Потому что мы гуляли с Гринни по парку.
— Где?
— По парку.
Судя по глазам подруги, она была не на шутку озадачена. Не говорить же ей, что я тоже.
— По какому? Который закрытый, при Дворце Драконов?
Дворцом Драконов назывался музей, где каждая комната повторяла одну из комнат правителей Ферверна, начиная со времен Северных земель. Так назывались наши края в глубокой древности, когда первые иртханы только-только отваживали драконов от городов и люди выходили на поверхность. Помимо прочего, в музее хранилась, по-моему, вся история нашей страны — свитки, драгоценности, вазы и прочее, найденное на раскопках или сохранившееся у коллекционеров. Окружал музей огромный трехуровневый парк, над которым стоял защитный купол, поэтому (как шутили) это было единственное место в Ферверне, куда никогда не доберутся наши холода.
— Ты знаешь, выгуливать виари у Дворца Драконов — это перебор даже для Ландерстерга, — сказала я.
— Тогда где?!
— В нашем районе. Помнишь парк между Шестой линией и Квикси?
— Эта прицкина[Прицка — грызун, обитающий на помойках. В современных городах их практически не осталось, но в самых бедных районах они еще иногда встречаются] радость?
— Фу на тебя, — сказала я. — То, что он маленький, еще не значит, что там не убирают.
— Да брось! Ландерстерг — в парке между Шестой и Квикси?
— Представь себе. Он принес мне ужин, и мы гуляли.
— Просто гуляли?
— Просто.
Рин приподняла бровь, но я сделала вид, что застегиваюсь. Про то, что было «не просто», говорить я пока была не готова даже с ней. Да даже с собой, по большому счету.
— Ладно, сейчас ты просто вдребезги разбила мои представления о власти, — сказала подруга.
Мы вышли на парковку, где меня уже дожидался Хестор. Проследив мой взгляд, а затем его. Рин подняла руку.
— В ледяную крошку!
Я улыбнулась.
— Тебя подвезти?
— Да ладно?! А так можно?
— Почему нет?
Во флайсе мы почти не разговаривали, потому что рядом был Хестор, но выбегая на верхней парковке своего дома, Рин бросила на меня многообещающий взгляд, явно говорящий о том, что чуть позже мне предстоит допрос с пристрастием.
Сама не знаю, почему, настроение у меня стало еще лучше, и всю дорогу я слушала музыку, которая играла у Хестора, и улыбалась. Влетев домой, первым делом хотела подняться к себе, но дорогу мне заслонила Ингрид.
— Платье, Лаура!
— Платье подождет, а Гринни — нет.
— Гринни подождет. — Мачека перехватила меня за руку и чуть ли не силой потащила в гостиную. — Никакой ответственности! Мне что, самой за тебя выбирать?
В том, что она может выбрать сама, я не сомневалась, поэтому решила, что пять-десять минут погоды не сделают. Действительно, выберем фасон, выберем ткань, а дальше… дальше точно будет не сегодня, так что можно не заморачиваться. Вот только оказавшись перед раскрытым ноутбуком, я поняла, что попала.
Насколько я попала, я поняла в тот момент, когда ткнула в модель и подумала, понравится ли оно Ландерстергу. Эта мысль ударила меня, как съехавшая с карниза старого образца снежная шапка, но я даже толком осознать ее не успела. В гостиную влетела Сильви:
— Мам, Лали, там…
— Сильвана!
Командный голос у Ингрид был выработан отменно, но сейчас она выдала это так, что я подскочила.
— Сколько раз я тебе говорила, как девушка должна входить в комнату?
— Но там… — Сильви ткнула в огромную плазменную панель визора, — эта…
— Эта?! — Мачека нахмурилась.
— Рэгстерн!
Не дожидаясь ответа матери, она включила визор, явив нам Эллегрин в какой-то роскошной студии.
— Спасибо, что согласились на интервью, — произнесла сидящая напротив нее ведущая. — Нам, вне всяких сомнений, было интересно узнать, что вы думаете о реформе, которая вступила в силу, и в самое ближайшее время станет настоящим каждого фервернца.
— Мне взаимно было очень приятно беседовать с вами, Нирра.
— Если позволите, еще несколько вопросов?
— Да, разумеется.
— Насколько нам стало известно, ваша семья была очень тесно знакома с семьей Ландерстергов до той ужасной трагедии.
— О да, — Эллегрин опустила глаза, но тут же вновь посмотрела на собеседницу. — Наши родители были очень дружны.
— Значит, вы знаете ферна Ландерстерга с детства. Какие между вами отношения?
— Мы очень близки. — На этот раз Эллегрин посмотрела в камеру. — Думаю наши отношения — это то, что мы пронесем сквозь года, несмотря ни на что.
— Вот же ларрка! — выдает Сильви, ойкает, косится на Ингрид, но Ингрид, кажется, этого даже не заметила.
В смысле, того, что ее дочь только что грязно выругалась. Предположим, мне тоже хочется, но я занята тем, что рассматриваю ткань в цветочек, и мысленно представляю, как Эллегрин летит с горки, растопырив свои наманикюренные крылья.
Ингрид, наконец, приходит в себя, щелкает пультом, а потом поворачивается к дочери:
— Что это?
— Это — интервью с Эллегрин Рэгст…
— Это я поняла. А вот чего я понять не могу. Сильви, так это зачем мы его включили.
— Так она говорила про моду! Про всякие штучки-дрючки, которые ты так любишь…
— И про Ландерстерга?
— Про ситуацию в Ниргстенграффе. Она направила гуманитарную помощь и призывала всех сделать то же самое… Сразу после того, как вернулась в Бельвенхарт, даже интервью согласилась дать. Но про Ниргстенграфф она в конце заговорила, а до этого было только про моду. И я подумала, если мы выбираем платья, то…
— Сильви, замолчи! — Ингрид приложила пальцы к вискам, а я, наконец, оторвалась от созерцания цветочной ткани.
— Я не хотела. — пробормотала сестра, глядя на меня. — Лали, я понятия не имела… да я вообще не в курсе, что…
— Бельвенхарт, говоришь? — уточнила я, подпирая пальцами подбородок.
— Да, — Сильви непонимающе посмотрела на меня.
Учитывая, что вчера утром мы с Эллегрин говорили возле Ледового дворца, и судя по ее настрою, согласно которому она собиралась вечно любить Ландерстерга во всех смыслах, невзирая на лица, как-то быстро она оказалась в Бельвенхарте.
— Лаура, давай забудем об этом неприятном инциденте, — Ингрид посмотрела на меня. — Нам нужно вернуться к выбору платья…
— Я сейчас.
Ингрид наградила дочь таким взглядом, что Сильви испуганно втянула голову в плечи, а я вылетела из гостиной, поднялась к себе и захлопнула дверь. После чего накинула теплый свитер, завязала рукава углом и вышла на балкон. С Сильви станется подслушивать, а мне это совершенно точно ни к чему.
