– Думаю, что мы с тобой больше никогда не встретимся и наши пути не пересекутся. Мы можем договориться.
– Знаешь, может быть, раньше, месяц или два тому назад я бы тебе поверил и мы действительно могли бы договориться. Но сейчас я тебе не верю, а все номера счетов мне известны, они напечатаны в докладе.
– Это не те номера, это грязные деньги, а у меня есть отмытый капитал, который никто искать не станет.
– Значит, не учтен? – усмехнулся Глеб.
– Можно сказать и так, – губы Студийского дрожали, он судорожно пытался придумать выход из этого критического положения.
Нужно было что-то предпринять, и желательно поскорее. Надо было избавиться от этого хладнокровного убийцы, который не остановится ни перед чем.
Студинскому стало ясно, что человека, сидящего перед ним, деньги абсолютно не интересуют, что у него на уме совершенно иная затея.
Полковник догадывался, что Глеб покинет его квартиру, а он, Студинский, останется лежать на ковре с дыркой в виске, причем его правая рука будет сжимать рукоятку пистолета, в обойме которого не будет хватать всего лишь одного патрона. Все это Студинский представил настолько отчетливо, что по его спине пробежал ручеек холодного пота и ладони рук стали скользкими и тоже холодными.
«Что же предпринять? Как победить этого человека?»
Тут ему пришла в голову простая мысль.
– У меня дома много денег. Там, в платяном шкафу, в сейфе.
– Много – это сколько?
– Не знаю, – пожал плечами полковник, – две больших запакованных пачки.
Ты их можешь взять, прямо сейчас, как залог.
– Это хорошо, люблю иметь дело с богатыми клиентами. Так сколько же там?
– Около ста тысяч, может быть, чуть больше.
– Деньги чистые?
– Конечно же, – Студинский немного приободрился.
Он рассчитывал, что Глеб пойдет к шкафу, а еще лучше, пошлет его самого. А в сейфе, кроме денег, лежал еще один пистолет. Если Слепой пойдет к шкафу сам, то можно будет рискнуть и попытаться напасть на него сзади, все равно терять нечего. А если отправит его, то можно воспользоваться пистолетом.
– Что же ты мне посоветуешь? – спросил Глеб. – Идти самому открывать сейф или ты пойдешь?
– Как хочешь, – как можно равнодушнее, но с внутренней дрожью произнес Студинский и вытер рукавом холодный пот, крупными бусинами блестевший на лбу.
– Чего это ты вдруг предлагаешь мне деньги, если наперед знаешь, что я тебя застрелю?
– Может, ты этого не сделаешь, может, мы все же договоримся.
– Скажи-ка, прежде чем пойдешь открывать сейф, телефон генерала Кречетова.
Студинский назвал два семизначных номера. Глеб повторил их про себя, качнул стволом пистолета:
– Иди. Но если ты сделаешь хоть одно движение, которое мне не понравится, я выпущу тебе пулю в затылок и, поверь, не промахнусь. А пулька из этого пистолета оставляет при входе одно очень аккуратное отверстие, а вот с противоположной стороны вырывает огромный кусок, и твоя голова будет безобразной, будто по ней ударили кузнечным молотом. Так что подумай, прежде чем совершать опрометчивые поступки.
Студинский поднялся и на негнущихся ногах сделал шаг в сторону платяного шкафа, а затем резко бросился на Глеба и умудрился выбить у него пистолет. Кресло перевернулось.
Полковник, хрипя и рыча, вцепился руками в горло Глеба. Глеб пытался освободиться, но хватка Студинского была железной, и тогда Сиверов резко ударил ладонями полковника по ушам.
Тот вскрикнул и упал на бок, но тут же подхватился и бросился на Глеба, еще не пришедшего в себя, лишь успевшего сделать один глубокий вздох. Мужчины сцепились, упали на пол и покатились, сдвигая и опрокидывая мебель. Грохот и хрипы заполнили гостиную. Зазвенел разбитый хрусталь, упала на пол и раскололась китайская ваза с драконами.
Студинский тянулся к пистолету, он скреб ногтями ковер, вырывая ворс.
Глеб изловчился и перебросил полковника через себя, опрокинул на спину и с силой ударил ребром ладони по переносице.
Раздался хруст ломаемых носовых хрящей и перегородок. Из носа полковника хлынула кровь, он судорожно задергался на ковре, полы халата раскрылись, и Глеб ногой ударил его в пах. Он понял, что стрелять в полковника теперь не имеет никакого смысла, тот уже не жилец, полчаса – самое большое, что ему осталось.
Этому удару Глеба научил один инструктор по рукопашному бою, и Глеб много раз с неизменным успехом использовал этот прием. Он сел на кресло и несколько минут смотрел на то, как дергается в конвульсиях Студинский. Глеб прекрасно представлял себе, что произошло с черепом полковника.
Никакие хирурги ему уже не помогут: осколки костей вошли в мозг, и теперь жизнь полковника, вернее, последние минуты существования на этом свете зависят только от резервных возможностей сердца.
Мозг уже отключен, и перед Глебом лежит всего лишь лишенное разума тело.
Сиверов распахнул платяной шкаф, отодвинул мундир в сторону и увидел блестящую дверцу небольшого сейфа, привинченного к бетонной стене. Бросив беглый взгляд на замок, Глеб понял, что открыть этот сейф сложно. Конечно, если им заняться основательно, то через день или два швейцарский замок будет открыт.
Но к чему? Что это изменит?
Глеб закрыл шкаф и подошел к телефонному аппарату. Он постоял несколько секунд с трубкой, прижатой к уху, затем медленно, словно ленясь, набрал один из номеров, названных полковником несколько минут назад.
– Слушаю, – хриплым сонным голосом отозвался генерал Кречетов.
Глеб покашлял, зная, что сейчас генерал бросит взгляд на определитель номера и поймет, что ему звонят из квартиры полковника Студийского. Так оно и произошло.
– Полковник, что случилось? Какого черта ты поднимаешь меня среди ночи?
– Это не полковник, генерал, – смеясь, ответил Глеб, – полковник тебе уже никогда не позвонит. Жаль, микрофон у этого телефона не такой чувствительный, иначе бы ты услышал предсмертные хрипы Студийского.
Глеб замолчал, ожидая реакции генерала. Тот лишь прерывисто дышал в трубку.
– Ты следующий на очереди, это говорит Слепой.
И Глеб со злостью вырвал телефонный провод из разъема.
Оставаться здесь было небезопасно. Глеб запахнул куртку, под которой исчезла рукоять пистолета, и неторопливо покинул квартиру, даже не прикрыв дверь.
Через четверть часа сотрудники ФСБ бегом поднимались по лестнице, генерал Кречетов воспользовался лифтом. Он жил неподалеку. Поднимаясь наверх, генерал все еще надеялся, что этот звонок – розыгрыш Слепого. Все-таки полковник Студинский не таков, чтобы легко отдать себя в руки человеку, которого преследует сам.
