– Ладно, выйди, я разденусь и лягу спать, – попросила Анжела.
– Да раздевайся, мне-то что, – ответил Григорий.
– Ну, как знаешь.
Она переоделась. Синеглазов смотрел на ее округлые плечи, на тонкую талию, на высокую грудь, на блестящий шелк комбинации, на золотую цепочку, на сережки и у него не было желания. Он сидел, положив голову на руки, и недовольно морщился, словно перед ним была не привлекательная молодая женщина, а старуха, которая не вызывает никаких чувств, кроме брезгливости.
Анжела попыталась соблазнить Григория, но это ей не удалось.
– Я себя плохо чувствую, Анжела, – сказал Григорий Синеглазов. – Может быть, я перенервничал, а может быть, действительно, сильно простыл.
– Ох, эти мужчины! Вечно у них какие-то причины, и вечно они все любят делать по-своему.
Анжела забралась под одеяло и отвернулась к стене.
Григорий понимал, что она не спит, что она ждет, когда он сядет рядом с ней, положит руку вначале на плечо, затем ладонь скользнет под одеяло, нащупает упругую грудь, затвердевший сосок, и Анжела, задыхаясь, перевернется на спину и потянется к нему губами.
Но Григорий был неподвижен. Анжела, проклиная Синеглазова, уснула, а он долго еще сидел, медленно потягивая коньяк, заедая его кислым лимоном.
Но в конце концов усталость и нервное напряжение взяли свое, и он тоже уснул, правда, сон его был тревожен. Ему виделось перекошенное от ужаса, небритое, грязное лицо бомжа, кричащего в трубку: «Алло, алло, милиция, скорее приезжайте! Здесь такое, такое…»
Дважды или трижды Григорий просыпался, пил коньяк и вновь пытался заснуть.
В Питер поезд прибыл утром, и Григорий Синеглазов с Анжелой сразу поехали устраиваться в гостиницу, затем направились по делам.
* * *
А в Москве дело с маньяком набирало обороты. Повсюду говорили об ужасной находке во дворе дома по проспекту Мира. Сюжет повторили и в утренних «Новостях», затем показали днем.
О мертвом бомже в дневных «Новостях» уже не упоминалось. Да и кого может интересовать труп какого-то человека, чье имя даже не было известно. Бомж и бомж.
Милиция занималась своим делом: звонил телефон, начальство требовало как можно скорее найти маньяка. Журналисты приставали к высоким чинам, требуя объяснения и домогаясь, почему милиция бездействует и почему ужасный преступник все еще на свободе? Генералы обещали, что вскоре маньяк будет пойман и посажен за решетку. Журналисты, конечно же, не верили этому.
Ночное происшествие обрастало новыми и новыми подробностями. Родители уже не пускали детей одних, встречали их после школы, дворы опустели. Дети сидели по домам, а если и гуляли, то только под присмотром взрослых.
Экспертиза определила, что руки, найденные в целлофановом свертке, принадлежат Даше и Наташе Мамоновым. Анна Ивановна Мамонова после того, что узнала, попала в больницу. У нее случился обширный инфаркт, и сейчас врачи пытались ее спасти. Она лежала под капельницей в палате реанимации, ее муж, убитый горем, потерянный, ничего не понимающий, нервно ходил в коридоре, то и дело подскакивая к выходящим из палаты врачам.
– Как она?
Врачи пожимали плечами, воздерживались от утешительных обещаний.
Глава 9
Сиротка провел эту ночь на Павелецком вокзале. Конечно же, он видел и ночные, и утренние «Новости», и ему захотелось пойти в милицию, рассказать все, что он знает.
Но, наученный горьким опытом, он никуда так и не пошел.
Прошло еще два дня. Все дела в Питере были закончены.
Возвращались из северной столицы Григорий Синеглазов и Анжела не поездом, а самолетом.
В последний день Григорий Синеглазов направился погулять по Невскому проспекту. Он зашел в один из букинистических магазинов, долго топтался у полки с антиквариатом и, наконец, подозвал продавщицу.
– Будьте добры, покажите мне вон ту книгу.
Синеглазов был одет респектабельно, на нем было кашемировое пальто, безукоризненно белая рубашка, шикарный итальянский галстук.
Девушка легко взобралась по стремянке и достала с верхней полки старую книгу. Синеглазов принялся быстро ее просматривать, судорожно перелистывая пожелтевшие страницы.
Это было дореволюционное издание книги небезызвестного Крафта Эйбинга «Половая психопатология». В ней было описано более шестисот случаев, а в начале шло огромное предисловие страниц на сто с лишним. Около часа Григорий Синеглазов листал книгу, время от времени облизывая пересохшие губы.
Продавщица с явным интересом наблюдала за Григорием Синеглазовым.
Наконец, она не выдержала, тем более, что приближалось время обеденного перерыва.
– Так вы будете покупать книгу?
– А? Что?…
Синеглазов вздрогнул, словно ему в затылок уперся холодный ствол револьвера.
– Я говорю, вы книгу будете покупать? Мы закрываемся.
Синеглазов сглотнул слюну, затем набрал полную грудь воздуха.
– Конечно, конечно, сколько она стоит? Цена, в общем-то, была головокружительной, но Синеглазов преспокойно вытащил из внутреннего кармана пиджака портмоне, отсчитал деньги и подал продавщице. Девушка запаковала книгу, Синеглазов спрятал ее в кейс и вполне удовлетворенный вернулся в отель.
Он вошел в номер Анжелы Литвиной. Та, уже собравшись, ждала его.
– Ну что? – спросил Синеглазов, усаживаясь в кресло.
– Я заказала билеты, и мы можем часа через полтора выезжать.
– Замечательно.
Улыбка сияла на лице Синеглазова.
– Что это у тебя, Григорий, такое хорошее настроение? Словно выиграл в лотерею.
– Можно сказать, что и выиграл. Ведь дела мы с тобой все закончили, и закончили удачно. Через четыре дня на наш счет поступят деньги. Я думаю, нами все будут довольны.
– Я тобой недовольна, – призналась Анжела. Григорий сделал удивленные глаза.
– Это еще почему?
Анжела поднялась с кресла. Она вильнула бедрами, обтянутыми коротенькой юбкой с разрезом, прошла мимо Григория и остановилась шагах в трех напротив окна.
– Так чем ты недовольна? – уже понимая, о чем пойдет разговор, спросил Григорий.
– Мне кажется, ты охладел ко мне.
Анжела стояла, расставив ноги, и немного скептично поглядывала на Синеглазова.
– Мне кажется, я тебя перестала интересовать, перестала возбуждать.
– Ну, знаешь ли, как-то не время, и в общем-то, мы устали. Работа была напряженной, переговоры шли туго…
– Вот и хорошо было бы расслабиться, – на этот раз жестко глядя в глаза Синеглазову, сказала Анжела. Мужчина замялся.
