— Правильно, сообщи в милицию, — согласилась Яночка, — но только не завтра, а еще сегодня. Чтобы с завтрашнего утра они уже установили наблюдение за нашей машиной.
— Интересно, где его сейчас искать? — возмутился Павлик. — Ведь надо сказать только знакомому милиционеру, а его может не быть под рукой. Думаешь, он стоит на углу и ждет меня? Делать ему больше нечего! Сегодня он дежурил до двух.
— Что же тогда делать?
— Ничего не поделаешь. Если бы отец пораньше вернулся с работы, я бы его еще застал, а так... Придется ловить его завтра.
Тут детей позвали на обед. Нехотя поплелись они в дом, обсуждая множество дел, которыми предстоит заняться завтра с утра. Яночке пришла в голову идея.
— Как ты думаешь, — спросила она брата, — если твой сержант узнает о том, что и в записке, и на дверце машины одинаковый шифрованный текст, не заставит ли это их ускорить расшифровку?
— Ну! — восхитился брат. — Еще как заставит! Ведь это же почти как труп!
12
Вся семья собралась за ужином в кухне Хабровичей, потому что кухня пани Моники еще не была готова, так что по-прежнему обеды и ужины были общими для всех. Дети вымыли руки и тоже сели за стол. Сверху с грохотом спустился по лестнице Рафал.
— Бабуля, где дедушка? — крикнул он.
Дедушки и в самом деле не было за столом.
Тетя Моника призвала сына к порядку:
— Что ты так кричишь, напутал нас! Садись за стол, видишь, все собрались.
— Не все, — возразил, усаживаясь на свое место, Рафал. — Дедушки нет. Где он, бабуля? Бабушка, которая начала нервничать с первого дня после получения ее сыном наследства, сегодня была особенно взволнована.
— Нет его, — ответила она внуку. — И я понятия не имею, куда он подевался. Обещал рано вернуться, и вот до сих пор его нет.
У дедушки не было постоянных часов работы, ибо он работал консультантом при Главном управлении Общества филателистов. На работу он ходил в самое разное время, в зависимости от необходимости и собственного настроения — то уходил утром, то только к обеду, но вечера, как правило, проводил дома, поэтому его отсутствие было странным. Из внуков лишь Рафал унаследовал страсть дедушки к маркам, с упоением занимался ими, и они с дедушкой без конца говорили на разные филателистические темы.
— А куда он пошел, ты не знаешь? — настаивал внук.
— Кажется, в свое Общество, — ответила ба бушка.
— Какое может быть сейчас Общество? — уди вился Рафал. — В это время там уже никого не бывает. Я и сама начинаю беспокоиться, — сказала бабушка. — Кажется, у него была назначена с кем-то встреча, он мне говорил, да я слушала вполуха, — сокрушенно добавила она. — Уже давно положено ему быть дома.
— Мама, ты напрасно тревожишься, сейчас всего полдевятого, — успокаивающе заметил пан Хабрович. — В конце концов, папа уже с некоторых пор взрослый...
— Что ты там понимаешь! — прикрикнула на сына бабушка. — Что с того, ведет он себя просто, как ребенок, за ним глаз да глаз нужен.
— Оставьте папу в покое, — потребовала тетя Моника, — расскажи лучше о квартирах. Ну, по казали вы нашим соседям ту чудесную квартиру, и что?
— И соседка раскритиковала ее так, что живого места не осталось! — в гневе выкрикнул пан Роман. — Словно я предложил ей не трехкомнатную квартиру со всеми удобствами, а сарай или курятник!
— Вы и представить не можете, как она там придиралась! — подхватила пани Кристина. — И то не так, и это плохо. И такую чушь несла — уши вянут. А ведь квартирка — прелесть: второй этаж, три большие комнаты, просторная светлая кухня, большая ванная, балкон. Намного лучше бывшей нашей, а она... а она заявила, что не собирается жить в такой норе!
— А что конкретно ее не устраивало? — допытывалась тетя Моника.
— Нарочно придумала несусветную глупость, — ответил пан Роман. — Ей, видите ли, хочется, чтобы ванная была обязательно с окном, а двери в комнатах находились бы не посередине стены, а по углам. Да таких квартир вообще не бывает! Я эту квартиру лишь потому и нашел, что мы платим в валюте, из тех денег, что в наследство достались. И район прекрасный, и сама квартира в доме рядом с парком, сплошная зелень.
— А знаете, что ответила эта старая гры... эта пани? — подхватила пани Кристина, оглянувшись на детей. — Она сказала, что вот это как раз и плохо, от зелени в доме появляются комары и муравьи в сахаре!
— Явно ненормальная, — убежденно сказала тетя Моника. — Или притворяется такой? Всем понятно — это только придирки, просто она не хочет переезжать или набивает цену.
— Не знаю я, что она хочет, — раздражённо бросил пан Роман. — Я потом говорил с ее сыном, тот знай одно твердит — все решает мамочка, он сделает так, как скажет мамочка. А мамочка, по всему видать, явно ненормальная! — повторил он слова сестры. Сестра, однако, успела сменить мнение.
— Да нет, она просто себе на уме. Видит, мы очень заинтересованы в том, чтобы она выехала из нашего дома, вот она и привередничает. Наверное, рассчитывает на то, что мы ей хорошо доплатим.
— Чем платить-то? — вскинулся пан Роман. — Все деньги ушли на переезд, на доплату за трёх комнатную квартиру и на ремонт. Просто не знаю, что с ней сделать!
— Придушить! — буркнул в тарелку Рафал.
— Мы ведь ей показали и вторую квартиру, — пожаловалась пани Кристина. — Чтобы было из чего выбирать. Во второй и ванная с окном, и зелени нет поблизости. Интересно, какие она найдет недостатки на сей раз? Может, ее не устроит размещение батарей парового отопления и она потребует, чтобы их развесили под потолком?
— Если такая упрется, всегда найдет отговорку, — печально произнесла тетя Моника. — Нельзя ли на нее как-нибудь надавить? Неужели нет ни какого выхода? Роман, ты бы поговорил с юристом.
— Говорил уже! — безнадежно махнул рукой пан Роман. — Выход один — судиться с ней. Есть такая статья, по которой можно привлечь к ответственности за злостное уклонение от... Забыл формулировку. В общем, когда всеми недозволенными методами препятствуют выполнению воли завещателя. А вы знаете, что такое судиться? Из-за этого проклятого наследства мы и так почти разорены, а если начнется судебный процесс и станет тянуться и тянуться... Нет, я просто не знаю, что делать. Полнейшая безнадежность.
— А ведь уже, казалось, самое худшее позади, — вздохнула пани Кристина.
— Да, невесело, — ответила тетя Моника и положила вилку. — Даже аппетит потеряла. Неужели нет никакого выхода?
Неожиданно в разговор вмешалась бабушка. До сих пор она слушала молча, не подливала, по своему обыкновению, масла в огонь, и вдруг произнесла слова, которых от нее никто не ожидал:
— Напрасно вы так переживаете. Есть выход!
— Какой же выход вы видите, мама? — удивился пан Роман.
