Книга Дотянуться до звёзд, страница 5. Автор книги Эмма Скотт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дотянуться до звёзд»

Cтраница 5

Весь этот район походил на один огромный замок.

– Кстати, поздравляю с получением стипендии, – сказал Коннор. – Я слышал, конкурс был огромный. Сочинение у тебя вышло просто отличное.

Я ссутулился.

– Ты тоже его читал?

– Мои родители только о нем и говорят, заставили меня прочесть его дважды.

«Твою ж мать».

– Ничего так получилось, – пробормотал я, ожидая, что Коннор примется потешаться надо мной из-за проклятого носка.

Он не стал этого делать, зато сказал:

– Оно просто великолепно. Тебе повезло; я вот вообще не умею сочинять, хоть ты меня режь. И, к твоему сведению, английский у меня ведет мистер Райтман.

– У меня тоже, – осторожно заметил я. – Он строгий?

– Строже не бывает, – заверил меня Коннор. – Задает кучу домашки, требует написать то длинные рассказы, то короткие… Черт, я слышал, он даже заставляет писать стихи. Дерьмовые стихи.

Я слегка расслабился.

– Ага, это отстой.

– И не говори. – Коннор покосился на меня. – Но у тебя-то с этим проблем не будет. Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Писателем, да?

Еще вчера я, наверное, ответил бы на этот вопрос утвердительно, но «Носочный Мальчик» показал мне, что я не готов столкнуться с последствиями. Писательство я хотел сделать своей отдушиной, а не источником страданий.

Я страшно устал от страданий. Уход папы с мучительной ясностью продемонстрировал мне, как больно испытывать чувства, любить кого-то слишком сильно.

Мне по-прежнему хотелось сочинять, но больше я не собирался выставлять свое кровоточащее сердце напоказ, чтобы мне не швырнули его в лицо. С меня хватит.

– Пока не знаю. – Я посмотрел на Коннора. – А ты?

Его улыбка стала еще шире.

– Я хочу открыть спортбар в деловом районе Бостона. Назову его «Будем здоровы», представляешь? Хочу стоять в центре этого клуба, а по всем телевизорам будут транслировать спортивные передачи. Обожаю бейсбол. Тебе нравится бейсбол?

Он зашагал дальше, не дожидаясь ответа.

– Я мог бы говорить о бейсболе весь день напролет. Хочу создать такое место, где люди смогут проводить время, болтать о спорте или смотреть какую-нибудь игру и просто веселиться.

Я кивнул.

– Думаю, у тебя бы отлично получилось.

Будь я проклят, но даже в двенадцать лет Коннор Дрейк выглядел в точности как человек, пришедший на эту землю, чтобы открыть спортбар. Однако его улыбка померкла.

– Скажи это моим родителям. Они думают, что я должен поступить в один из университетов Лиги Плюща и заниматься чем-то большим и важным. Им мало того, что мой брат Джефферсон – идеальная иллюстрация к словам «большой» и «важный».

Я не знал, что сказать. Мысль о том, чтобы заниматься чем-то «большим и важным» казалась невозможной для бедного паренька вроде меня. Если мне удастся поступить в хороший колледж, найти приличную работу и немного помочь Ма, я уже посчитал бы это чудом.

– Ты же из южного района, да?

– Точно, – ответил я.

– И как там?

Я ощетинился.

– Что «как»? Каково жить в дерьмовой квартирке и не иметь возможности поступить в приличную школу, если только не выиграешь стипендию?

Коннор не стушевался из-за моего резкого тона; за годы нашей дружбы эта черта в нем останется неизменной. Она будет скреплять нашу дружбу, как клей.

Он пожал плечами.

– Не знаю, может быть. Иногда все здесь кажется таким сложным… хотя нет необходимости все усложнять. Знаешь, я люблю простоту.

Я нахмурился.

– Быть бедным чертовски просто. Тебе позарез нужны деньги, а у тебя их нет. Конец.

– Ага, наверное, это отстой, – сказал он.

Почему-то у меня не возникло желания засветить ему в глаз за то, что он с видом знатока рассуждал о вечной борьбе, из которой состояла моя жизнь.

Коннор обладал необычной харизмой: он у всех вызывал симпатию. Этакая сверхспособность. Я был его полной противоположностью: я делал все для того, чтобы вызывать у людей отторжение – мне так было спокойнее. И все же вот он я, непринужденно болтаю с самым популярным парнем из своего класса, который сказал охраннику Норму, что я его друг. Чувство нереальности происходящего лишь усилилось, когда Коннор дернул подбородком, указывая вперед, и объявил:

– Пришли.

Я вытаращил глаза и, кажется, даже слегка приоткрыл рот. Четырехэтажный дом в викторианском стиле, с черными оконными рамами, сложенный из грубо отесанного бежевого камня. Изображения таких домов можно увидеть в буклетах, посвященных исторической части Бостона. Величественная каменная лестница вела от вымощенной кирпичом дорожки к двойным дверям; верхние половинки створок были украшены цветными витражами.

– Это твой дом? – спросил я.

– Один из них, – ответил Коннор с хитрой улыбкой.

И снова он каким-то непостижимым образом говорил как нормальный человек, а не как заносчивый мажор.

Я во все глаза смотрел на его дом, упивался величественным зрелищем, потому что мой мозг не мог осознать, как это люди могут жить в доме с картинки из путеводителя. Коннор был не просто богат, он был из семьи миллиардеров. Я мельком подумал, что его родители, наверное, знамениты. Он и сам выглядел как звезда: его смело можно было брать на главную роль в фильме про какого-нибудь популярного бейсболиста, который берет под крыло бедного паренька. Герой этого фильма слишком счастлив, чтобы опускаться до роли задиры или задаваки, он плывет по жизни на неиссякаемой волне родительских денег.

В итоге оказалось, что я во всем прав, а бедным пареньком, которого Коннор Дрейк взял под крыло, стал я сам.

* * *

Горничная Дрейков постирала мою форму и выдала мне одну из старых рубашек Коннора. После уроков мы вернулись к нему домой, уселись в мягкие кресла, обтянутые черной кожей, и поиграли в игровую приставку, подключенную к музыкальным колонкам размером со шкаф.

Коннор попросил меня остаться на ужин, и я познакомился с его родителями, Викторией и Алленом Дрейк.

Мистер Дрейк владел сотней разных компаний, носивших его имя, а миссис Дрейк была сенатором штата. Бостонская элита, выше некуда.

Дрейки угостили меня изысканным ужином – раньше я видел такую сервировку стола только в фильмах про богатых людей.

В их огромной столовой, под тяжелой хрустальной люстрой я отчасти испытал то давление, под которым постоянно находился Коннор: ему полагалось усердно работать и получать отличные оценки, поступить в университет – о том, чтобы открыть спортбар, даже речи быть не могло. Родители захотели, чтобы их сын подружился со мной, уличным босяком, дабы я научил Коннора, чего может добиться человек тяжелым трудом и умом.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация