Она решила, что он не должен ничего узнать.
Итан налил в два бокала коньяка и протянул один Мериде, которая сделала глоток, чтобы успокоить свои нервы.
Мерида не страдала страхом сцены, но в этот вечер она была близка к нему. Хотя она это успешно скрывала. Потому что когда Итан посмотрел ей в глаза, она призывно и чувственно улыбнулась ему. Он шагнул к ней и обхватил ее лицо ладонями.
Его прикосновение было нежным, а поцелуй — упоительным. Когда его язык проник к ней в рот, она почувствовала запах коньяка, греха и всего того, чего ей до этого не хватало.
Его рука легла ей на грудь, и большой палец стал поигрывать соском. Она застонала, потому что это доставило ей неземное удовольствие, и в то же время почувствовала, что этого недостаточно.
Итан аккуратно снял с нее платье, и она оказалась наполовину обнаженной, за исключением жемчужного ожерелья и кружевных трусиков. Он полюбовался ее грудями, а потом стал ласкать их, и Мерида задрожала от предвкушения.
Она должна была что-то сделать, снова притворяясь, что не та, за кого себя выдает.
Девушка протянула руку к его галстуку и развязала его, при этом не сводя соблазнительного взгляда с его губ.
Она нетерпеливо расстегнула пуговицы на его сорочке, и, когда его грудь обнажилась, она пришла в восторг. Это была широкая грудь, поросшая черными волосками, среди которых прятались темные соски. Мерида полностью стянула сорочку с его плеч, и ее руки стали обследовать его тело.
Он был прекрасен. Она видела его мускулы и сухожилия и представляла, каково это будет, когда он крепко обнимет ее. Ее рука спустилась ниже и стала поигрывать темными волосками на его плоском животе.
Она видела, как его набухшая плоть рвалась наружу, и ей было страшно представить, хотя она не показывала этого, как его длинный толстый пенис окажется внутри ее.
— Сними с меня брюки, — скомандовал он.
Мерида заколебалась, потом дрожащими руками расстегнула молнию на его брюках и обхватила рукой его теплую, твердую и пульсирующую плоть.
Он накрыл ее руку своей, и она завороженно смотрела, как они вместе поглаживали его пенис, который с каждым мгновением становился все больше.
Потом Итан нетерпеливо прижал ее к стене, страстно целуя и попутно стягивая с нее трусики. Она смотрела, как он надел презерватив.
— Итан…
Его лицо было обращено к ней, и он выглядел восхитительно, но она знала, что не имеет права не сказать ему этого.
— Я девственница.
Он замер, пытаясь понять, не ослышался ли. А может быть, это была просто игра?
А потом он заглянул ей в глаза, в которых страх боролся со страстью, и понял, что имела в виду Мерида, когда сказала, что никогда еще этого не делала.
Он должен был остановиться. Он даже снял презерватив. Но потом он увидел, как ее глаза налились слезами, и забыл обо всем.
— Ты хочешь остаться здесь? — спросил он.
— Да! — Мерида почти рыдала, но потом совершила невозможное — обнадеживающе улыбнулась ему.
Она потянулась к нему, чтобы снова поцеловать, но Итан отодвинулся от нее.
— Тогда прекрати притворяться, — сказал он, потому что теперь знал, что вся ее уверенность была просто ложью.
— Я не знаю, как!
Это было самое честное признание в ее жизни.
Она не знала, как перестать улыбаться и говорить, что все в порядке, когда все было совсем не так.
Она не знала, как выразить свои желания.
Играть на сцене было легко, потому что там тебе говорили, что нужно делать. А в реальной жизни она просто не знала, как себя вести.
Он поцеловал ее почти грубо, и она почувствовала боль вместо нежности.
Он снова отстранился от нее.
— Я сказал тебе, чтобы ты перестала притворяться. Перестань пытаться сделать мне приятное. — А потом добавил: — Ты и так уже это делаешь.
Для нее это были самые волнующие слова, которые он мог сказать, и, когда слеза покатилась по ее щеке, он нежно слизнул ее. Ее губы полуоткрылись, в то время как слезы все еще катились по щекам.
Каждый поцелуй, каким бы нежным он ни был, словно срывал с нее все ее маски и вызывал к жизни настоящую Мериду.
Итан поднял ее на руки и понес в кровать. Он снял с нее жемчуга, туфли и даже резинку с ее волос, пока она не оказалась полностью обнаженной.
Презерватив был снят, а его пиджак все еще лежал в гостиной. Глядя на треугольник ее медных волос, он мысленно выругался. Потому что некоторые моменты нельзя было прерывать.
Единственный раз за эту ночь она почувствовала его нерешительность, когда его глаза смотрели то на нее, то на дверь в гостиную.
И тут она все поняла.
— Я принимаю противозачаточные таблетки.
— Никогда, никогда не говори этих слов такому ублюдку, как я.
— Даже такому, по которому я схожу с ума?
Это было для него предупреждением, что она совсем потеряла из-за него голову. Но он проигнорировал это предупреждение.
Итан не хотел, чтобы она сходила по нему с ума. Но в то же время он испытывал удовлетворение.
И тут он увидел любопытство в ее глазах. Она протянула руку, но тут же отдернула ее.
Он схватил ее за пальцы.
— Ты ведь уже трогала меня…
Но тогда она притворялась. И она снова дотронулась до него — на этот раз нерешительно и без его указаний.
Ее неискушенные руки доставляли ему немыслимое блаженство.
Жемчужина на кончике его плоти превратилась в серебряную нить, и он сжал зубы, испытывая жестокий голод.
И тут она наклонила голову.
Кончик ее языка дразнил его, а ее горячие губы заставили Итана застонать. Как ему хотелось нагнуть ее голову ниже, и как она пыталась набраться смелости сделать именно это!
Итан слегка надавил на ее плечи, и она оказалась лежащей на спине перед ним, а он любовался ею. Ее волосы разметались по подушке, а на животе не было веснушек. Он опустил взгляд ниже, на рыжий треугольник волос, скрывавший ту часть ее, к которой он так стремился.
Он осторожно лег поверх нее, и она почувствовала вес его тела, в то время как его губы слились с ее губами. И это было настоящим блаженством.
А потом он заглянул ей в глаза, и ее мечта сбылась — она почувствовала, каково это — ощутить на себе его нежный взгляд.
Он раздвинул ее ноги и прижался губами к ее уху. Его неровное дыхание было для нее самым прекрасным звуком. Она почувствовала, как его плоть приблизилась вплотную к ее лону.
Она закрыла глаза и положила руки ему на бедра, словно желая остановить его. Но он вошел в нее и тут же вышел, когда услышал ее крик.
