— Нет, — ответила она. — Я даже никогда не встречалась с ним и не интересовалась этой своей родней, пока Рози не обнаружила, что у него вторая бабушкина серьга. Мама до четырнадцати лет не знала, что ее отец не Бенедек, а венгр по имени Иштван.
— А откуда у Роханов вторая серьга?
— Это один из вопросов, который попытается выяснить Рози. Похоже, в их семье водятся деньги. Они могли купить ее в любое время.
— У Роханов хорошие связи, и они очень настойчивы. И очень богаты.
— Это предупреждение?
— Скорее вопрос. Я не понимаю, почему вы и ваша кузина пытаетесь противостоять ему — или мне — из-за какой-то безделушки, которая лежит в шкатулке и которую нельзя носить без ее пары.
Жизелла рассмеялась, а он пожал плечами.
— Рохан ясно дал мне понять, что хочет купить, а не продать эту серьгу. Вы сами говорили мне, что она не такая уж ценная. Оценщик, которому я ее показывал, сказал, что камни хорошего качества, но на сегодняшний день пара таких серег будет стоить самое большее десять тысяч долларов.
— Я бы не стала оценивать их так дешево, — с презрением сказала Жизелла. — Но для нас ценность состоит в связанных с этими серьгами чувствах. Мы хотим вернуть эту серьгу бабушке. Эти серьги были всем, что осталось у нее от Иштвана. Когда он умер, ее сердце было разбито. Она даже не смогла сохранить единственную серьгу, которую привезла с собой в Америку. Она вынуждена была продать ее, когда у нее закончились деньги.
— Она была замужем за Барси, когда приехала в Нью-Йорк.
— Нет. Она была одинока и беременна. Моя мама родилась через несколько месяцев после их приезда в Америку. Не могу представить, насколько одинокой и несчастной должна была себя чувствовать бабушка. Она пошла продавать свою серьгу дедушке. Ему стало жаль ее, и он предложил ей выйти за него замуж. Они продали серьгу и открыли ювелирный магазин.
— Они приехали в Америку уже как муж и жена, — уверенно заявил Кейн.
— Люди часто так думают, но это не так. Они были знакомы еще в Будапеште. Она продала ему первую серьгу. Он тут же перепродал ее, готовясь эмигрировать. Они плыли на одном корабле, но это было просто совпадением. Когда у бабушки закончились деньги, она разыскала его в Нью-Йорке и продала ему вторую серьгу. Он был намного старше ее, но он собирался открыть свой магазин. Ему нужна была помощь. И он предложил ей выйти за него замуж и объединить усилия. Это началось как брак по расчету, но со временем она полюбила его. Это очень трогательная история.
— Это было бы трогательно, если бы было правдой. — Он с насмешкой посмотрел на нее, словно его очень позабавило то, что она верит в эту историю. — Я нанял частного детектива, чтобы он собрал информацию о Бенни. Еще до того, как познакомился с вами. В отчете говорится, что ваш дедушка прибыл в Штаты со своей женой, Эсти Барси. Они плыли в одной каюте. И ваша мать носит его фамилию.
— Потому что Бенедек Барси был единственным отцом, которого она знала. Но они поженились, лишь когда маме было уже несколько месяцев. Я точно знаю это.
— Откуда?
— Потому что она мне это рассказала.
— У меня есть справка о продаже в Нью-Йорке этой серьги. Вдова Гаррисон купила ее осенью 1956 года, практически сразу же по прибытии вашей бабушки, а не спустя несколько месяцев. Первую серьгу старик Барси продал, чтобы оплатить их переезд в Штаты. А на деньги от продажи второй серьги он открыл магазин в Нью-Йорке.
— Ваш детектив ошибается, — возмутилась Жизелла. — Моя бабушка не стала бы лгать в таком важном деле.
— Вы хотите сказать, что ваша семья врет только по мелочам?
— Мы вообще никогда не врем!
— Кроме того случая, когда в свидетельство о рождении вашей матери вписан не тот отец и она четырнадцать лет не знала об этом. Или в случае маленькой лжи инвесторам о качестве образцов руды.
— Я только что объяснила, что моя бабушка была в отчаянном положении. Это не то, что теперь, когда женщина может забеременеть и родить без мужа, если захочет. Могу я увидеть справку о продаже?
— Она хранится в банке вместе с серьгой. Аукционист сказал мне, что миссис Гаррисон купила серьгу, рассчитывая заказать для нее пару или вынуть из нее камни, переплавить оправу и сделать что-нибудь другое.
Жизелла пришла в ужас при одной лишь мысли об этом.
— Но оправа была слишком сложной, а к камням трудно было подобрать пару. Она несколько раз пыталась продать серьгу Барси или обменять ее на что-нибудь. Но ваш дедушка отказывался платить столько, сколько она запрашивала.
— Вы так ошибаетесь! Мои бабушка и дедушка не знали, где находятся эти серьги. Они сказали бы нам. Розалия и я уже много лет пытаемся найти их.
Он даже глазом не моргнул.
— Они могли не знать, где находится первая серьга, но они знали, где та, которая была в Нью-Йорке.
— Могу я посмотреть досье, которое вы собрали на мою семью?
— Заплатите за свое собственное, — мягко сказал Кейн.
Она вздернула подбородок.
— Может быть, я заплачу за досье на вас. Как вам это понравится? Я буду копаться в вашем прошлом, выносить какие-то суждения и фальшивые претензии?
Он пожал плечами.
— Поскольку у меня насчитывается около двухсот сорока предков и все это размещено в Интернете, я сэкономлю вам время и деньги. Я никогда не знал своего отца, моя мать умерла, когда я был ребенком, и я провел больше времени в колониях для несовершеннолетних преступников, чем в приемных семьях. Большей частью за воровство в магазинах, за драки и вандализм. Когда мне исполнилось шестнадцать, я получил работу у ландшафтных дизайнеров, которым нужна была рабочая сила, чтобы орудовать лопатой. Я начал копить деньги на грузовичок, чтобы работать на себя. Тремя годами позже я, работая под балконом одного из клиентов, подслушал, как он уговаривал кого-то вложить деньги в его последнее предприятие. Он был убежден, что через шесть месяцев на них обрушатся миллионы. Я вложил туда свои сбережения и через несколько месяцев получил дивиденды, в четыре раза превышающие мой первоначальный взнос. И я решил, что мне больше не хочется работать на себя. Мне захотелось, чтобы другие работали на меня. Вот и все. Можете выносить свое суждение.
— А вы пытались найти своего отца?
— Я не знаю его имени.
— А как насчет вашего такого компетентного частного детектива? Он не смог бы помочь вам?
— Предки моей матери пришли из Мексики и вступили в брак с техасцами. Их потомки живут в Сан-Диего — и еще во многих местах, надо полагать. Но я никогда не пытался установить родственные связи. Моя мать переехала на север совсем молодой, скорее всего, вместе с моим отцом, и она уже была беременна. Он, возможно, был военным, но точно это выяснить уже нельзя. Если она что-то и рассказывала мне о нем, я был слишком мал, чтобы это запомнить.
