Его неровное дыхание было под стать ее дыханию. Она стонала от наслаждения. Проведя рукой по его шелковым волосам, она погладила его спину, а потом провела пальцем между его ягодицами.
Словно это было сигналом, он стал двигаться все быстрее. Это было невероятно. Она полностью растворилась в восхитительных ощущениях.
Это стоило того, чтобы так долго ждать. Ее ногти царапали его спину, заставляя его погрузиться глубже. Еще глубже.
— Не сдерживай себя. Дай мне почувствовать это, — прошептал он. — Сейчас.
Она не могла бы терпеть и секунду дольше. Волны оргазма начали сотрясать ее тело. И это было сводящее с ума ощущение.
Он глубоко вошел в нее, прижавшись бедрами к ее бедрам, и его собственный оргазм вынудил его громко застонать. Он пульсировал внутри ее, и она была поглощена этими ощущениями. Она еще никогда не испытывала такой близости к другому человеку.
Когда Кейн начал приходить в себя, он почувствовал, что Жизелла неровно дышит под ним. Она все еще дрожала. Ему хотелось прижать ее к себе и успокоить.
Мощь его собственного оргазма чуть не убила его. Должно быть, он напугал ее до смерти.
Учитывая, что она была девственницей.
Он был ошеломлен тем, что она содрогнулась, когда он уверенно вошел в нее, полагая, что она уже более чем готова. Он никогда в жизни не причинял физической боли женщине, тем более в такой интимный момент. Ему и в голову не пришло, что она могла быть девственницей, учитывая, как она отвечала на его ласки.
В тот момент он мог остановиться, но он был возбужден до такой степени, что был не в состоянии думать рационально. Она практически умоляла его завершить дело, и неприятная правда состояла в том, что он сам стал бы умолять ее о продолжении, если бы она этого не сделала сама. Он мог отдать ей все, что бы она ни пожелала, и он думал, что она это и планировала, когда на мгновение пыталась остановить его.
Она хотела продолжать, и он не мог думать ни о чем, кроме того, как ему было хорошо с ней. Он испытывал экстаз, о котором даже не подозревал, что он существует. И это было особенно чудесно, потому что в эти моменты он верил, что они просто были двумя людьми, идеально подходившими друг другу и дарившими друг другу сексуальное удовольствие.
Но теперь его подозрения вернулись.
Почему она отдала ему свою девственность? Она ни за что не сделала бы этого с мужчиной, которого едва знала, если бы не хотела, чтобы он почувствовал обязательства перед ней.
Он не знал, что было больнее — его разочарование в ней из-за ее хитрости или отвращение к самому себе за то, что он отбросил осторожность и позволил этому случиться. Он был настоящим болваном.
Он вышел из нее как можно нежнее и заметил красные пятна на презервативе. Он завернул его в салфетку, бросил в мусорное ведро, стоявшее возле кровати, а потом лег на спину и уставился в потолок.
— Чего ты хочешь, Жизелла? — жестким тоном спросил он.
Он повернул голову и увидел, как она вздрогнула. Она широко раскрыла свои зеленые глаза.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты была девственна.
— Это что, обвинение? Со всеми это происходит в первый раз, если ты этого не знаешь. Так что?
Он хмыкнул.
— И ты отдала свою девственность мне? За просто так?
— В это так трудно поверить?
— В это невозможно поверить. Что ты хочешь попросить у меня? Серьгу?
— Нет! Ничего.
— Правильно, — устало сказал он. — Ты хотела поставить меня в положение, когда я буду чувствовать себя обязанным тебе. Но я не чувствую своим долгом предложить тебе серьгу или быть снисходительным к твоему кузену…
— Заткнись. Это не имело никакого отношения к серьге или к Бенни. Я хотела…
— Выйти за меня замуж? — сделал он предположение с изумлением и недоверием.
— Заняться любовью, — поправила она его.
Его словно током ударило.
— Как бы там ни было, это не наш путь. Я уже однажды лишился всего из-за женщины. Больше со мной такого не повторится.
— А я разве просила тебя жениться на мне и подарить мне ребенка? Нет! Но разве попросить немного тепла — это преступление? Знаешь, чего я хочу? Вылезти из этой кровати без дальнейших унижений. Отвернись.
— Не стесняйся меня. Я уже интимно знаком с тобой.
Она отбросила одеяло и встала с кровати.
— Знаешь, чего я хотела, когда мы пришли сюда? Приятного эксперимента. Я думала, что мы подарим друг другу удовольствие. Ты не обязан говорить мне, что любишь меня, но ты мог бы вести себя так, словно я тебе нравлюсь. Ты мог бы сказать, что получил удовольствие. Не думаю, что прошу слишком многого для моего первого опыта. Спасибо, что ты все испортил, подозрительный подонок.
Она направилась к двери.
— Жизелла, — позвал он ее, даже сам не понимая зачем.
— Иди к черту.
И она вышла из комнаты.
Глава 7
Кейн гордился тем, что был щедрым любовником. Но он почувствовал себя совершенно беспомощным, когда она ушла. Он позволил своей подозрительности превратить ее первый опыт в сексе в разочарование.
Он не мог так все оставить. Поднявшись и надев брюки, он вышел в гостиную. Он слышал, как в ее комнате хлопали дверцы шкафа. Очевидно, она упаковывала вещи спустя всего несколько часов после того, как распаковала их.
У него сжалось сердце. Как уговорить ее остаться? Новыми угрозами в адрес ее семьи? Он почувствовал себя подонком. Но ему так хотелось помириться с ней!
И тут зазвонил ее телефон. Она уронила его на пол между диваном и дверью. Ее платье и белье валялись рядом, мучительно напоминая ему, как идеально он с ней подходили друг другу менее часа назад.
На экране горело сообщение «неизвестный звонок», но набор цифр говорил о том, что звонят из другой страны. Он машинально поднял телефон и ответил:
— Алло?
Женский голос произнес:
— О боже. Я набрала неправильный номер. Извините.
— Постойте. Вам нужна Жизелла? Вы Рози?
— Да, — с испугом сказала она. — Кто вы?
— Я сейчас передам ей телефон.
Она ненавидела его. Ненавидела. Низкий, мелочный, ужасный тип.
Дрожащими руками она надела халат и начала упаковывать вещи. Что он сделает, если она уйдет? Обвинит ее в том, что она пыталась обменять свою девственность на свободу от нападок на ее семью?
Она почувствовала безнадежность всей этой ситуации. Горячие слезы потекли по ее щекам.
Как она могла связаться с таким циничным ублюдком? Но он ничего ей не обещал. Так почему она сейчас в таком отчаянии?
